Уроки чтения ахинеи
В бытность мою в старшем тинейджерском возрасте (т.е., в начале 90-х годов), среди прочих бурных событий и политических перемен, наблюдалось такое явление, как выплескивание в эфир синтаксиса и семантики уходящей советской политической жизни, в более раньшие времена придерживавшихся в основном за закрытыми дверьми.

Новостные телевизионные передачи оппозиционного направления опробовали и ввели новый формат новостей, заключавшийся в зачитывании телеведущим с листа сообщений информационных агентств -- ТАССа, Интерфакса, Постфактума. Сообщения эти состояли в значительной части из прямой речи -- цитат из заявлений разного рода деятелей и организаций.

Я, конечно, не вполне понимал природу явления, видя в нем не столько позднесоветскую специфику, сколько тот самый язык, на котором свойственно изъясняться политике вообще. Так или иначе, я с немалым спортивным азартом частенько сидел перед телевизором и слушал эти новости, стремясь успевать синхронно переводить изливавшиеся синтаксис и семантику на человеческий язык слов, мыслей и понятий.

По возможности, хотелось к концу выпуска сформировать в первом приближении общее впечатление об атмосфере момента, характере и направлении текущих событий, и так далее. Картинка, конечно, складывалась не всегда, но помню совершенно однозначно катастрофическое впечатление от новостей 18 августа 1991 года, слышанных по радио в больнице.

В качестве иллюстрации, вынесу из-под замка следующий пример. Высказывание: http://www.gazeta.ru/news/lenta/2012/02/18/n_2209241.shtml

"Полагаем, что упомянутая декларация дает возможность в зависимости от политической конъюнктуры ставить знак равенства между преступной нацистской идеологией и незаконными действиями отдельных лиц".


Я думаю, "незаконные действия отдельных лиц" здесь -- это то, что [выше по ссылке] называется "отдельными злодеяниями сталинского режима".

Эстонская декларация ставит в один ряд советскую и немецкую оккупации. Русское посольство обвиняет эстонцев в том, что когда того потребует их "политическая конъюнктура", они будут использовать свою парламентскую декларацию как основание, чтобы "ставить знак равенства" между гитлеровскими и сталинскими преступлениями.

Равенство же такое неверно по сути своей, поскольку в случае гитлеровских речь идет о "преступной идеологии" (что совершенно чудовищно), в то время, как в случае сталинских следует говорить всего лишь о "незаконных действиях отдельных лиц" (что гораздо менее ужасно).