Продолжаю «Вхождение» в Цветаеву
Начало в
http://lj.rossia.org/users/ptichka/13252.html#cutid1
http://lj.rossia.org/users/ptichka/13460.html

Октябрь 2002
Продолжаю болеть Цветаевой (послезавтра ей 110 лет). Накачала из сети материалов о ней. Громадина! Бродский вообще считал ее самым выдающимся поэтом 20-века. Ирма Кудрова (еще одна очень серьезная исследовательница) о ней отзывается, в том числе и так: "Перед нами - яркий феномен. К счастью для нас, человек, в котором он воплотился, оказался награжден еще и даром записи, письменной речи, и, кроме того, даром самонаблюдения - да еще и в сочетании с почти неправдоподобной искренностью".
Уверена, что любой (любой), начни он писать также, как Марина, мог также раскрыться во всем многообразии и откровенности, и неисчерпаемости, и противоречивости. И только вот Цветаева - первая, наверное, выложилась так, наизнанку. И всякий, кто с нею столкнулся - потрясается, и чем глубже в нее погружается, тем все яснее эта глыба человеческого образца. И противоречивость Цветаевой - это тоже общее для всех. Не говорю о смене ориентиров с возрастом и опытом, даже между днями - сегодня провозглашается одно (и со страстью), а месяц прошел - даже день - ты уже убеждаешь также рьяно окружающих в другом, чуть не противоположном. И обижаешься, если тебя призывают быть последовательным. Сегодня ты искренен - как не видят? И тогда был искренен, но что-то так повернулось, так другая грань сверкнула - и ты уже на другом полюсе. Понять - понять - вот жажда. И ты вгрызаешься в новые факты, и, насытившись, но, видя впереди еще гору других фактов – отступаешь, тормозишь, отказываешься от стремления постичь окончательно. Неисчерпаем человек!
Оправдание материальной поддержки со стороны – лишь для очень одаренных личностей, таких как Чайковский (фон Мекк), Цветаевой (у той много было поддерживающих), другие примеры, когда помогали людям, избранникам Муз, но не умеющих содержать себя, не способных самолично зарабатывать на жизнь, обладающих малой волей – нет, воля-то у них была – дай Бог каждому.. Они не могли («не не хочу, а не могу» - опять Марина) заставить себя взяться за рутинный труд, приносящий материальную пользу. Но не помоги им – и человечество потеряет колоссальное богатство, то, что эти проводники высших сфер несут людям. (Это и у Даниила Андреева есть, и у П.Флоренского – высшим духовным силам неимоверного труда стоит передать в материальный мир свою волю, свои дары. Вероятно каждый носитель дара долго готовится, м.б. поколениями. Этим и объясняется запрещение убийства – особенно женщин и детей, они – носители информации. Гения могут Там готовить столетиями, по крупиночке собирать ту его часть, через которую будет потом в мир изливаться духовная пища для всего человечества, и вдруг убивают ту, которая должна его (Гения) выносить, или погибает сам, с таким трудом «собранный» гений, в детстве, от злого умысла или посланной темными силами болезни).
«Быть мужественной всегда, справляться в одиночку — каждый день! — со своим неумением, своей неприспособленностью к эмпирическому миру, жить в нем почти через силу, принуждая себя, ибо переложить не на кого, — вот где живое зерно внутренней трагедийности земной судьбы Марины Цветаевой», -вот что я вычитала у Кудровой в ее «Доме на горе», о чешском периоде жизни Марины Цветаевой.
Впервые так явственно о ее «внеэмпирической» сущности. Есть много фантастических рассказов – о воплощении ангелов в людей, а тут впервые – о Цветаевой. Больше обитатель тех миров, чем человек, м.б. - искатель чего-то, здесь, на Земле (например, любви, земной любви. «Пол и возраст – не имеют значения». Внутреннее богатство – не мерянное, по земному и не оценено в ее время. Ничего не умеющая и не желающая уметь делать, занятая лишь собою, лишь в себе находящая то, что бы хотела находить во вне. Идущая, как сомнамбула, сквозь революцию и гражданскую, не входящая ни в какие кружки и сообщества, тяготящаяся общепринятыми обязанностями (матери (для Ирины, для подросшей Али, только Георгий-Мур- исключение, так и там – такой провал в конечном результате – сын мать только что не ненавидел!), жены, женщины), не любящая ни одного места (кроме, может, Москвы, да и ее покидает), где живет в данный день, а потом вспоминающая с тоской о любом захолустье, откуда уехала, где жила, т.е гоняемая, как ветром по земле, не знающая, что ей надо для счастья, не умеющая быть счастливой, терзающая себя и своих близких, плохо ориентирующаяся в пространстве и времени, и чем дальше по жизни, тем все растеряннее и потеряннее (хотя должно быть наоборот, вроде бы. Ведь обычных людей жизненные крахи закаляют). Впечатление, что, начав с таким ликованием – поэт, здоровая молодая успешная, нашла любовь в 19 лет, чем дальше – тем больше она теряет уверенность в себе, все слабее руки удерживают повозку ее жизни и жизни ее семьи. Ведь не одной ей выпала такая жизнь – с детьми в голодной Москве, муж – белогвардеец. Потом эмиграция, не на что жить (хотя – все эти поездки на море с детьми – хороша бедность!) – но все же – большой круг знакомств, публикации, поддержка известнейших поэтов, т.е. фактически – нет творческих кризисов, как у Маяковского, Блока. И тем не менее - полная отрешенность от живой жизни, постепенная потеря ориентиров и предпочтений, отсутствие перспективы и осмысления и попыток смешаться с окружающей жизнью. Лишь время от времени вдруг гневно оглядывающаяся вокруг и испускающая потоки поэзии по любому поводу: Дон, Белая гвардия, покоренная Чехия; или охваченная ликованием, тоже внезапным, накатившим – и такие же потоки – о Москве, о лесе, о горе, о воздухе. Она все могла опоэтизировать – все, и с таким накалом! Что натворил дух там, в горнем мире, что его сюда вот так, неприспособленного, незащищенного моралью, помогающей удержаться наплаву в этом мире? Сам напросился, из любопытства или действительно, как у Лермонтова, захотел земной любви? Или в наказание?

22.10.02 Вчера дочитала «Мою Сонечку». Очень узнаваемая, принимаемая, понимаемая мною взаимная любовь молодых женщины. Но вот так о любви – объяснения и объяснения, слезы, восторги, нега, ласковость, поцелуи рук, выговоры мужчинам – почему вы ей меня заменили, почему она – не со мною, а с вами, противный вы человек - это мною не воспринимается. Или это – достояние той среды, не свойственное нашему кругу. Нежность к подруге (я о себе) – сколько раз ее приступы. Но, как правило, она не изливается в словах. Ведь надо же, чтобы и настрой вот на эту волну был у того, на кого изливается! Ведь если тот человек стесняется такого словесного выражения, не разделяет его хоть даже на десятую – ведь перестанешь и никогда больше не возобновишь! Это – как вдруг в чем-то таком внутреннем признался, а тебя в пол-уха или снисходительно (тебе так показалось). Ведь это на какую одну волну надо быть настроенным, чтобы тот не увял! Марина не пишет про себя, ее реплики, когда Сонечка изливается в любви к ней – как знаки: я тут, продолжай. Но сама – про себя, а не так, как та – открыто и откровенно. (Как у меня со Светой. Конечно, таких монологов я не могла, но благодарность за ее существование, за то, что она у меня есть – к ней – были безмерны. И не хватать ее мне стало, когда она ушла, очень. Фактически мне ее никто не заменил. Она мне была так интересна со всеми своими перипетиями в жизни, вообще вся сама. Поэтому, по-моему, вполне допустимо и, скорее всего, так и есть, что Голлидей была для Марины – как мне Света). Вероятно, это и правда была одна из её (не единственных) любовей к душе человека – то есть расположение к человеку такое, когда о себе забываешь, душевный поворот больше, чем к себе самому. А кому не дано было такое в жизни – те и фантазируют про «особые» отношения у Марины с Софьей Голлидей. Думаю, что опыт отношений с Парнок для Цветаевой был потрясающ. А вот повторяла ли она его – для меня это под большим вопросом. В «Письме к Амазонке» она от этих отношений отрекается и объясняет - почему.
(Продолжение будет)