Последний день Ацмоны.
Так получилось, что каждая из трех эвакуаций, которую проводил наш полк в Гуш Катифе была очень разной. Самым тяжелым с точки зрения атмосферы был Тель-Катиф, где молодые семьи до последнего момента вытесняли мысли об эвакуации. В Кфар Дароме все затмило события вокруг синагоги. В Ацмоне все было по другому.





Мы вернулись в палаточный лагерь Реим в субботу вечером. Агай поехал на переговоры с руководством поселения. Ацмона, одно из наиболее религиозных поселений Гуш Катифа. В какой то степени ее можно сравнить с Нецарим. Никто не покидал ее добровольно и люди до последнего момента верили, что рука свыше остановит размежевание. В 2002 году именно в Ацмоне был самый крупный теракт в Газе. Тогда террорист проник в местный религиозный колледж, в который ребята шли накануне армии и убил пять человек. Именно в ту ночь, я и был последний раз в Ацмоне. Сам колледж эвакуировали за несколько дней до того, как мы пришли. Теперь, по уже знакомому сценарию, эвакуация начиналась с марша в сторону поселения.


Ворота поселения были закрыты. Около стояла группа подростков. Однако враждебности не было. Тут же нас встречал и секретарь поселения. С одной стороны, накануне, многие предполагали что в Ацмоне, как и в Нецарим армия будет встречена серьезным сопротивлением. Однако, в отличие от Кфар Дарома, в Ацмоне были очень сильное лидерство во главе с очень уважаемым раввином. В переговорах вечером накануне участвовал не только Агай, но и командир местной дивизии Авив Кохави. Обе стороны пришли к тому, что в Ацмоне Кфар Даром не повторится, и эвакуация будет достойной, без насилия. Поэтому закрытые вороты были скорее символом.



Через считанные минуты мы оказались внутри. События проходили по заранее оговоренному сценарию. Вначале солдаты отправились оповещать людей о необходимости собираться. А потом должна была состояться молитва и церемония в синагоге. После чего люди должны были подняться в автобусы. Агай удалился вместе с секретарем поселения для того чтобы обсудить последние детали последнего дня Ацмоны.



Ацмона выглядела удивительно пасторально. Уютные обжитые домики в зелени. Детские площадки.


Агай вместе с секретарем поселения ходили по улицам, выясняя, есть ли какие то конкретные проблемы. Секретарь говорил, что какие-то дома солдаты пропустили, и люди там сидят и ждут чтобы получить официальное обращение о необходимости покинуть дом.


Многие люди были растеряны. Они стояли у входа в дом и не знали что делать. «Идите в синагогу», - говорил Агай. «А мы сможем вернуться, чтобы забрать вещи», - спрашивали они, и получая утвердительный ответ, шли в центр поселения.


Правда, в одном из домов не хотели участвовать во всеобщем ритуале прощания. Какой то молодой парень что то кричал со второго этажа. В какой то момент он высунулся из окна, поднял вверх две руки и обратился к стоявшим внизу солдатам: «Идите сюда, я устрою вам линч». Этот «имидж» поднятых в окне рук хорошо известен каждому израильтянину. Но не смотря на то, что этот жест был явно вне правил игры – из солдат никто серьезно его не воспринял. «Перестань стыдить нас», - крикнул ему секретарь поселения. Правда, чуть позже, он шепнул одному из поселенцев: «Я чувствую себя коллаборационистом.»



Здесь почти не было громких сцен. Только молчаливые прощания. По траве бегали дети. Девушка лет 16-ти говорила своему, видимо, брату, которому было года 3-4: «Пойди скажи солдатам, чтобы они нас не прогоняли. Пусть они прогонят арабов» Мальчик изумленно смотрел на сестру, потом подбегал к группе солдат сидевших в тени на траве, широко улыбался и говорил: «Солдаты, не прогоняйте меня пожалуйста, прогоните арабов.»


Я остановился около одного из домов. Там жил молодой учитель с женой и детьми. Он стоят у входа в дом и очень долго говорил. Он говорил о том, что как учитель, никогда не поднимет руку на солдат, он уйдет, но будет учить любить землю… В этих словах было намного больше боли, чем в проклятиях или сопротивление, с которым встречались солдаты до этого. Он говорил минут 20. Солдаты стояли и слушали. Потом он взял вещи и вышел.



Тем временем люди собирались у синагоги.


Внутри началась массовая молитва. Часть людей приходили к синагоге уже с вещами и складывали их в стороне.


Часа через полтора из синагоги вынесли свиток Торы. Люди начали ходить кругом и петь. Многие плакали.


Часть лиц были знакомы. Слева, уже появлявшейся тут Амии Шакед. Легендарный координатор безопасности сектора Газа, который обычно оказывался на месте теракта еще до прибытия первых солдат.


А это Авнер Шимони. Глава, теперь уже не существующей местной администрации «Берег Газы».


Прощальный хоровод продолжался очень долго. Начало темнеть. В какой то момент Агай достал мегафон, поднялся на подиум и попросил людей начать расходиться. Песня заглушала его голос. Люди пели о том, что народ Израиля победит всех врагов и Бог Израиля един. Тогда на помощь вновь пришел секретарь поселения.



Постепенно люди начали расходиться по автобусам, забирая из кучи у входа в синагогу свои сумки. Последними осталась группа молодых ребят – их ждал специальный «автобус для холостяков». И еще вот эта девочка – она ждала автобуса для своего попугая.

В этот вечер еврейских поселений в Гуш Катифе не осталось.