А можно я тогда свой свежеприснившийся сон расскажу?

Выяснилось, что Вы, Роман Григорьич, приехали ко мне в гости, но не один, а с русским писателем, очень, знаете, типичным - сутулый, дряблый, бородка мерзкая, запах изо рта, зубы плохие. И вот возлежите Вы с ним по-римски на дастархане - беседа у нас, значит, такая - а рядом кверху немалым пузом дрыхает мой кудрявоусый кошачий гусар Шай Александрович Пушкин-Барышников, тот, что на картинке моей. И тут Ваш писатель и говорит прокуренным голосом, глядя на кота гнусно: "... и вот этих котят я обычно топлю", на что я с ледяным спокойствием замечаю: "А я таких писателей режу".

А тут и приходит время угощать гостя, и я ставлю на здоровенную печку, в которой дрова уже горят, две большие белые - вроде как фарфоровые - сковороды с фигурными краями. И провозглашаю: "Нынче на обед у нас и мясо, и рыба!", и Вы, Роман Григорьич, любопытствуете: "И что же за мясо?". "Ну как же! - удивляюсь я. - А писатель?". "Понятно, - соглашаетесь Вы. - А рыба?". "А это у меня вчера в гостях Человек-амфибия был", - горжусь я.

Вот и все. Потому что в этот момент пришел Шай Александрович и намекнул, что в реальности жрать пора.

Сила!