История одного города
Что делает Щедрин? Он, строго говоря, выдергивает из злободневных публикаций на исторические темы всякие мерзости, расчесывает их что твой гондурас и затем, когда они в расчесанном состоянии становятся неразличимыми, складывает их в кучки, утверждая примат пространства ("города") над временем ("историей"). :
Глупов метафизически ужасен: там обыватели либо балуются на свой лад, либо бездумно подчиняются начальству, а начальство либо ретиво сечет обывателей, либо балуется на свой лад.
Такое отношение к собственной истории - родовая черта русского исторического сознания, включающего этот "русофобский" способ описания прошлого в качестве одного из базовых. Характерно, что он в нашей традиции воспринимается не столько как "сниженный" или "пародийный", сколько как "истинный" или "глубинный".
Неправильно было бы его целиком относить к "интеллигентской" или "западнической" субкультуре 19 века - он не чужд и такому анти-ллигенту, как Достоевский (если все у России в будущем, то прошлое видится чередой расколов и скверных анекдотов), не говоря о весьма далеком от нигилистов гр. А.К. Толстом или председателе комитета цензуры иностранной Ф.И. Тютчеве, утверждавшем, что в России до Петра - сплошная панихида, а после - одно уголовное дело.
Отрицание этого способа повествования, таким образом, глубоко антитрадиционно, а точнее сказать, составляет часть традиции, не существующую саму по себе.
Читал, собственно, ( Read more... )
Что делает Щедрин? Он, строго говоря, выдергивает из злободневных публикаций на исторические темы всякие мерзости, расчесывает их что твой гондурас и затем, когда они в расчесанном состоянии становятся неразличимыми, складывает их в кучки, утверждая примат пространства ("города") над временем ("историей"). :
Глупов метафизически ужасен: там обыватели либо балуются на свой лад, либо бездумно подчиняются начальству, а начальство либо ретиво сечет обывателей, либо балуется на свой лад.
Такое отношение к собственной истории - родовая черта русского исторического сознания, включающего этот "русофобский" способ описания прошлого в качестве одного из базовых. Характерно, что он в нашей традиции воспринимается не столько как "сниженный" или "пародийный", сколько как "истинный" или "глубинный".
Неправильно было бы его целиком относить к "интеллигентской" или "западнической" субкультуре 19 века - он не чужд и такому анти-ллигенту, как Достоевский (если все у России в будущем, то прошлое видится чередой расколов и скверных анекдотов), не говоря о весьма далеком от нигилистов гр. А.К. Толстом или председателе комитета цензуры иностранной Ф.И. Тютчеве, утверждавшем, что в России до Петра - сплошная панихида, а после - одно уголовное дело.
Отрицание этого способа повествования, таким образом, глубоко антитрадиционно, а точнее сказать, составляет часть традиции, не существующую саму по себе.
Читал, собственно, ( Read more... )