А Никитишна говорила, не Серега это, а Насим, студент фестивальный. Он как в Москву приехал, все девченки от него без ума были. Лицо-то у него белое, а сам он смуглый весь, на негра похожий. Мать-то его берберка была, а отец -- ливанец, христианин, по-арабски говорил. Ну, Насим в детстве Пушкина прочитал и от России как сбесился -- хочу, говорит, на Север. Надоели мне тут, мол, евреи-арабы, жарко тут, простора нету душе. Ну, послали его учиться. А он и не вернулся.

Говорят, на танке рядом с Ельциным стоял, в сапогах -- мать узнала, из верблюжьей кожи сапоги-то, сама шила. Потом по радио его слышали, рассказывал о музыке, ставил разные клипы не по-нашенски. Когда Путин к власти пришел, он радио-то окружил, и там они отстреливались. Там до темна танки фигачили по антенне, а журналисты в Москву-реку все попрыгали, и Насим тоже.

Только он плавать не умел, и тонуть начал. А мимо теплоход шел, круизный, и одна девушка на корме стояла и плакала. В ту ночь от нее любимый ушел, и весь круиз сорвался. Она кольцо в реку кинула и плакала там. А из реки -- крик, спаси меня, красавица!

Ну, свадьбу в Новопосадске играли. Сначала жили душа в душу, а потом она тупая оказалась, книжек не читает, и родня ее вся такая же. Он от нее в библиотеку в Москву ездит, прячется там, Пушкина перечитывает.

Ну, пьет, конечно.