Ср.
1.

Между домами старыми,
Между заборами бурыми,
Меж скрипучими тротуарами
Бронемашина движется.

Душки трепещут за шторами,—
Пушки стоят на платформе,
Смотрит упорными взорами
Славный шофер — Революция.

Руки у ней в бензине,
Пальцы у ней в керосине,
А глаза у ней синие-синие,
Синие, как у России.

(1921, опубл. в 1957)

2.

Из окон корочкой несет поджаристой.
За занавесками - мельканье рук.
Здесь остановки нет, а мне - пожалуйста:
шофер в автобусе - мой лучший друг.

А кони в сумерках колышут гривами.
Автобус новенький, спеши, спеши!
Ах, Надя, Наденька, мне б за двугривенный
в любую сторону твоей души.

Я знаю, вечером ты в платье шелковом
пойдешь по улице гулять с другим...
Ах Надя, брось коней кнутом нащелкивать,
попридержи-ка их, поговорим!

Она в спецовочке, в такой промасленной,
берет немыслимый такой на ней...
Ах Надя, Наденька, мы были б счастливы...
Куда же гонишь ты своих коней!

Но кони в сумерках колышут гривами.
Автобус новенький спешит-спешит.
Ах Надя, Наденька, мне б за двугривенный
в любую сторону твоей души!

(1958)

Первый текст уже актуализировался в связи с "Комсомольской богиней" (тоже 1958) в замечательной статье М.О. Чудаковой. Ср. также песенку о Надежде Черновой (1959?) с редко исполнявшимся финальным куплетом:

Глаза ее суровы, их приговор таков:
чтоб на заре без паники, чтоб вещи были собраны,
чтоб каждому мужчине - по паре пиджаков,
и чтобы ноги - в сапогах, а сапоги - под седлами.