Попал под лошадь
На заседании кафедры, где, помимо все прочего, решили, что я буду читать курс по фольклору, Галина Михайловна П-ва, которая знает все, сказала, что в библиотеке имеется книжка о Тютчеве на Брянщине, а там - полемика со мною.
Поскольку меня тютчеведы не баловали вниманием, я немедленно взял у любезной коллеги Татьяны Николаевны Ф-ман ее библиотечную карточку взаймы и устремился.
Действительно, среди новых поступлений обнаружилась книжка "Тютчевские чтения на Брянщине: Материалы I-V чтений. Брянск, 2001", которую открывает статья д.ф.н. и писателя Г.В. Чагина "Денисьевский цикл: начало и конец". На странице 4 читаем вот что (пунктуация оригинала, в квадратных скобках - отсылки к моим примечаниям):

Справедливости ради необходимо сказать, что в той или иной мере Денисьевскому циклу уделяли внимание в своих трудах Г.А. Гуковский, В.И. Касаткина, К.Г. Лейбов [1] и некоторые другие. Статья последнего, спорная на наш взгляд, имеющая определенные фактические неточности и вызвала желание еще раз подробнее осветить историю этого вопроса.
Лейбов, в частности, в выражении "Денисьевский цикл" слово цикл посчитал "не более чем литературной метафорой" [2] , добавив что "цикл этот создан не Тютчевым, а его биографами и исследователями, прежде всего Г. Чулковым" [3], и что в нем "отсутствует главный признак цикла в современном понимании термина" (? - Г.Ч.). [4]

[1] Тютчев подписывал, кажется, свои публикации инициалом брата, но я своего брата Кирку никогда не подставлял. Впрочем, в ссылке все правильно.
[2] В оригинале - "литературоведческой".
[3] В оригинале имеется запятая после "всего".
[4] В оригинале две последние квазицитаты связаны словами "то есть" - авторизация и есть главный признак цикла; вместо вопросительного знака - ссылка на монографию И. Фоменко.
Я кинулся читать дальше, пытаясь выяснить, на что мне удалось вдохновить д.ф.н., выяснилось, что он в очередной раз решил поменять местами стихотворения "цикла", основываясь на тонком проникновении в душевные переживания Тютчева; Денисьеву Чагин при этом неизменно называет Лёлей. На фактические неточности он мне, гад, так и не указал, увлекшись передвижением фишек по столу.
Моя статья в почти неизменном виде вошла в диссертацию.
Жизнь сложна и многократна.
Нам не дано предугадать.
Поздно, Лёля, пить боржоми, как писал Тютчев в стихотворении "Весь день она лежала в забытьи".