| 11:19a |
Слобода. Заборы
Касаемо заборов. За несколько лет жизни в околотке я имел возможность наблюдать диалектическое сосуществование двух доктрин безопасности, которые преобладают при возведении сих фортификационных сооружений.
Одна из них трактует забор скорее как помеху безопасности. Будучи глухим, он позволяет преступнику, которому удалось проникнуть на огражденную территорию, творить свое черное дело, не опасаясь быть увиденным соседями или прохожими.
Сторонники этой концепции, таким образом, отдают предпочтение легким конструкциям, допускающим сквозной обзор, сиречь штакетникам, плетням и тому подобному, которые призваны, не столько преградить путь агрессору, сколько обозначить границу своих владений и сделать действия нарушителя этой границы явными для окружающей общественности.
Раньше, лет двадцать назад, когда согласно народным преданиям наш околоток был густо заселен, при чем населением достаточно активным, это имело прямой смысл. Даже в рабочее время на улицах было много детей и присматривающих за ними стариков.
Тут интересно заметить, что в то время активность местного населения сказывалась не только в обилии детей, но и в том, что околоток имел громкую дурную славу криминального района, однако, аборигены с криминальными наклонностями предпочитали проявлять их на стороне, и, следовательно, на тишине их родных пенат это не сказывалось.
Сейчас, когда многие переехали в городские квартиры, слава эта длит свое существование скорее по инерции.
Небольшой вес таких заборов положил начало оригинальному явлению, которое другим своим источником имеет, как мне кажется, генезис туземного населения. Дело в том, что многие семьи в свое время перебрались сюда из окрестных сел, спасаясь от коллективизации. Устроились на местные заводы, в основном на лакокрасочную Победу рабочих и станкостроительную Пролетарскую свободу, однако особое отношение к земле сохранили. Так что межевые споры, иногда с летальным исходом, не редкость и посейчас.
Ну, главное в таких спорах, естественно, расположение пограничных знаков, каковыми и являются заборы. И вот тут-то и пригодилось то, что несколько секций, скажем, штакетника, весят сравнительно немного, даже вместе со столбами. Аграрно-озабоченный индивид может поднять их в одиночку, что обеспечивает скорость перемежевания, с целью оттяпать кусок чужого участка. Важней выбор момента, который должен быть таким, что соседу было не до того, что бы блюсти неприкосновенность своих угодий, например он в отъезде, приболел или запил. Тогда, одномоментно, десятки метров забора переносятся, иногда всего лишь на расстояние среднестатистического лаптя или около того.
Характерно, что страсть к такого рода экспансии не утихает в крестьянском сердце даже тогда, когда технические возможности для её осуществления отсутствуют, например, соседи начеку, неусыпно блюдут и к тому же злы как собаки. Сублимация тогда выливается в забавные формы, когда человек годами ходит по своему огороду вдоль забора, на который он наваливается всем телом, или просто так устраивается щипать свою петрушку, чтоб при этом пихать проклятый забор задом при каждом удобном случае, чтоб хоть наклон столбов в нужную сторону как-то компенсировал невозможность их перенести. Если учесть, что с другой стороны забора зачастую ходит точно такой же страстотерпец, то, понятно, что жизнь их обретает дополнительный смысл.
Иногда эта бесконечная погоня за лишней полоской земли приводит к удивительным результатам.
Так один мой сосед, пользуясь тем, что другой мой сосед был в загуле, задвинул свою баню на чужой участок, но так неловко, что перегородил единственную тропу, по которой мог ходить на собственный огород. В итоге на своем огороде он с тех пор, за пять лет, так не разу и не был.
Но, вообще-то, этот сосед человек здесь новый, даже новорусский, приехал сравнительно недавно из натурального Пошехонья, то есть, из местности лежащей по реке Шехонь, обитатели которой по выражению одной заполошной акулы пера отличаются неброской мастеровитостью. Так что, он со своей неброской мастеровитостью гармонично вписался в пейзаж.
И так бы оно все и было, среди штакетников, но за двадцать лет население сильно поредело и состав его изменился. Во многих домах остались только старухи, одинокие либо такие к которым родня приезжает на выходные, как на дачу. Вместе с тем появилось много семей, в которых, напротив, стариков не было, то есть, дома в рабочее время оставались без присмотра.
Одновременно развелось множество алкашей, как местных, так и тех, которых сливали сюда из городских квартир. И в том, что сейчас вторая концепция заборостроительства возобладала, в немалой доле их заслуга.
Речь о глухих заборах.
Дело в том, что алкаши, вообще-то, ребята тихие, и их борьба за выживание выражена неярко. И, соответственно, волну они поднимают мелкую, но зато постоянную, как морской прибой, которая угасает при малейшем препятствии. Но зато если такового препятствия не встречается, она будет набегать и тыкаться раз за разом, пока не поглотит собой всё. Штакетник ей не преграда. А вот сплошной забор, метра в полтора-два высотой разом её отсекает. Эта вялая стихия, ткнувшись в него, мирно течет в другое место в поисках ослабленных организмов, которые могут послужить ей пропитанием.
Вообще, занимательно насколько невысоки барьеры, которые способны кардинально разделить людей. Достаточно сказать, что разница стоимости проезда в маршрутке и в автобусе в один рубль привела к тому, что ездит в них совсем разная публика.
Ну, и в заключение о двух типах заборах скажу, что жители околотка не были бы таковыми, если бы не сумели найти компромиссный вариант, который заключается в том, что сплошной забор ставится со стороны фасада, а с других сторон забор по прежнему чисто забор чисто оптико-демаркационный. |