ПАПА, МАМА, ТОВАРИЩ СТАЛИН И Я.
Начало

С детским садом у меня связано еще одно воспоминание.
Время не прошло мимо наших воспитательниц, и они частенько грозили нам загадочны карцером, уда якобы сажают непослушных детей. Мы не верили, но боялись.
Однажды по случаю какого-то праздника в детский сад приехал кукольный театр. над ширмой назревал конфликт между десятком кукол в пионерских галстуках о одной куклой без галстука. Безгалстучная кукла стреляла из маленькой рогатки по воробьям, дергала кукольных девочек за косы и, главное, пропускала уроки. А куклы в галстуках рисовали и пели, дули в горн и охраняли птиц, но главное - учились на "хорошо" и "отлично". Вдруг из-за ширмы вышел совершенно живой дядя и спросил:
- Как вы думаете, дети, что нужно сделать с плохим мальчиком?
Мы дружно крикнули:
- Посадить в карцер!
Дядя смутился и предложил отдать шалуна пионерам на перевоспитание. Воспитательницы застеснялись и, волнуясь, поддержали дядю. Мы кивали, соглашаясь, но все же думали, что карцер - надежнее.

И вот наступил 1937 год, год, богатый событиями, яркий и интересный.
Помню трех дядей, роющихся в ящиках письменного стола, в шкафу и в диване. Из дивана выбегают клопы. На пол летят бумажки, книги, мои игрушки. Из-под дивана выгребают всякий мусор, шахматные фигурки, катушку ниток. Мне это нравится, и я напоминаю дядям, что они еще не шарили под шкафом. Папа стоит бледный, а мама красная. Маме всегда бывает стыдно за беспорядок, если вдруг приходят гости. А тут еще дворник дядя Игнат стоит, переминаясь с ноги на ногу. Теперь о беспорядке будет знать весь двор. Дяди зачем-то перетряхивают белье, листают книги. Потом они уходят, вместе с ними уходит папа. Мама говорит мне, что папа уехал в командировку. Сосед в коридоре тихо спрашивает меня:
- Что-нибудь нашли?
- Старые папины очки и моего ваньку-встаньку. Они их под шкафом нашли, - отвечаю я и бегу во двор.
Во дворе кто-то из сверстников говорит:
- Подумаешь! Нас уже два раза обыскивали.
Я догадываюсь, что дяди специально приходили искать пропавшие вещи. Как полотер специально приходит натирать пол. "А пропавшую мамину брошку так и не нашли", - думаю я. Что такое командировка, я знаю. Из командировки папа всегда что-нибудь привозит. Буду ждать, когда он приедет.
Я жду папу все лето, но папа задерживается. Однажды мама будит меня раньше обычного и говорит;
- Сегодня мы поедем в один дом, там мы увидим папу. Он приедет на один час, а потом снова уедет.
Мама произносит это очень громко. Она всегда говорит громко, когда хочет от меня что-нибудь скрыть.
- Мы поедем на вокзал? - спрашиваю я.
Мы долго едем на трамвае и выходим на конечной остановке. Большое серое здание не похоже на вокзал. Народу, правда, много, но не с чемоданами, а с сумками, Почти одни женщины.
Я давно уже знаю все буквы и читаю по складам все, что попадается на глаза: афиши, транспоранты с лозунгами, вывески.
- Тэ, - читаю я вслух, ю - тю..тюрю..тюрюма.
- Мама, что такое тюрюма?
Мама берет меня за плечи и поворачивает лицом к чахлому скверику, где над ларьком зеленеет большая вывеска "ПИВО - ВОДЫ".
Потом мы входим в серое здание. Я вижу папу через двойную проволочную сетку: большая комната разгорожена ею пополам. Кроме папы, по ту сторону сетки толпится еще много одинаковых дядей. Сначала все толпятся, потом начинают кричать:
- на жизнь хватает? - кричит папа.
- Я буду хлопотать, хлопотать! - кричит мама.
- Корову не продавай, убью! - кричит какой-то дядя.
- Что такое тюрюма! - ору я...

Марат Векслер, 1975

Продолжение