ПАПА, МАМА, ТОВАРИЩ СТАЛИН И Я
Марат Векслер

ПАПА, МАМА, ТОВАРИЩ СТАЛИН И Я

(нечто автобиографическое)

Я родился 16 декабря 1930 года в семье не вполне безупречной по части классовой принадлежности <...>
К сожалению, мне не запомнился тот день, когда мама, заботясь о моем политическом воспитании, впервые ткнула пальцем в журнальную картинку и сказала: "Смотри, сынок, это дядя Сталин!" Я не помню также, чтобы очень удивился, когда узнал, что дядя Сталин еще и мой отец. Иногда дядю Сталина называли также и моим дедушкой. От кого я перенял клятвенное слово "честное сталинское и всех вождей" вместо "честного октябрятского", я тоже не помню. Но я хорошо помню, как чуть было не посадил моих родителей в тюрьму. Не хочу приписывать себе то, чего не было: я отнюдь не горел желанием повторить подвиг Павлика Морозова. Все, что случилось, произошло по причине моей ранней образованности и особого отношения к дяде Сталину.

Мне тогда едва исполнилось пять лет. Я посещал детский сад, где получал, помимо трехразового питания, хорошее воспитание, и никогда не забывал благодарить взрослых за конфеты, а товарища Сталина - за счастливое детство. Однажды мой малолетний приятель (до сих пор помню его имя и фамилию. Где ты, Марик Штарк?), играя, сорвал с моей головы шапку и бросил ее на пол. Когда я подобрал шапку и снова нахлобучил на голову, он заявил с нескрываемым ехидством:
- На шапке теперь три миллиарда микробов (он картавил, я помню эти картавые "эр"), сейчас они заползут тебе за шиворот.
Я ответил с убежденностью, которую придают человеку знания:
- Микробы есть везде и у всех: ои у меня есть микробы, и у тебя есть микробы, даже у Сталина есть микробы!
Вскоре моего отца вызвали туда, куда сам он ни за что бы не пошел,
вызвали, чтобы выяснить: откуда сын советского служащего мог понабраться клеветнических измышлений о нашем вожде. Перед отцом поставили вопрос: "Где ваш сын мог слышать, что Сталин бациллоноситель?" Марик Штарк, где ты? Ты мог бы подтвердить, что и слова тогда еще мы такого не знали - бациллоноситель. Это твой папа, ответственный работник обкома, так переиначил мои слова?
Да, отца чуть не погубило мое раннее развитие, но оно же его и спасло, ибо скажи я нечто подобное не в пяти-, а в шестилетнем возрасте, то есть в 1937 году, отец не отделался бы легким испугом. Впрочем, в 1937
году отец угодил в тюрьму и без моей помощи, но об этом позднее.


Продолжение

------
enot:

нечто автобиографческое начинается со слов: "Мне тогда едва исполнилось пять лет. Я посещал детский сад..." Вступление выпущено.