Оставшись один, он пошел, куда глядели глаза, по безлюдной мостовой, освещенной мерцающими газовыми фонарями. Спустя какое-то время ноги привели его на набережную Темзы. Он сел на скамейку и, глядя в никуда, погрузился в раздумья.
- Прошу прощения, сэр, за то, что отвлекаю вас от ваших размышлений, но позвольте вас спросить: не найдется ли у вас немного мелочи для странствующего философа?
Только после этих слов, произнесенных хриплым мужским голосом, Виктор осознал, что давно уже не один. Рядом с ним сидел мужчина лет пятидесяти на вид. Несмотря на достаточно потертую внешность, он не был похож на большинство бродяг. По крайней мере, от него не несло годами немытой плотью, да и одежда хоть и была тряпьем, выглядела тряпьем стиранным. К тому же на лице у него не было следов хронического алкоголизма – наиболее распространенной причины превращения человека в бездомное опустившееся существо.
- А вы философ? – удивился Виктор.
- В античном значении этого слова.
- И в чем заключается ваша философия?
- Это сложный вопрос, особенно если отвечать на пустой желудок.
- И все же?
- Сутью моей философии является особый взгляд на мир, на создателя, на бытие… Но вам вряд ли это будет интересно.
- Почему же. Я тоже люблю размышлять на эти темы, и буду весьма рад, если вы поделитесь со мной своими мыслями.
- Центральное место в моей философии занимает постулат о том, что наш создатель или, если вам так больше удобно, господь-бог есть по своей сути творец.
- Весьма оригинальная мысль.
- А зря вы иронизируете. Обычно создателя представляют себе этаким владельцем доходного дома, который, создав наш мир и заселив его всевозможными тварями, включая и человека, строго следит теперь за порядком в своих угодьях. При этом чуть ли не каждый из нас считает своим долгом указывать ему, как надлежит поступать, называя свои придирки молитвами. Дай нам то, сделай так, почему ты так поступил… и так далее. Разве не подобные требования являются сутью наших молитв? И разве можно назвать творцом того, кто только и делает, что разбирает весь этот нескончаемый поток прошений и жалоб? «Неужели наш создатель является столь жалким существом?» – неустанно спрашивал я себя.
- И каков был ваш ответ на эти вопросы?
- Ответ пришел как озарение, словно сам творец или один из его ангелов нашептал мне его на ухо. Наш создатель – творец, причем творец в том смысле, в котором мы называем творцами художников и литераторов. Повинуясь своему вдохновению, он создает мир, как писатель создает свой роман. И для того, чтобы этот роман-вселенная получился хорошим, в нем должны быть свои интриги, свои радости и страдания, свои возвышенные и низкие места… Ведь только таким и может быть поистине гениальное творение. И, как творца, его волнует совсем не добро и зло, награды и наказания, не говоря уже о нашем раболепии и лести, а суть совершенства его творения, в котором каждый из нас лишь элемент всеобщего чуда. А раз так, то пошло стенать и жаловаться на несправедливость или упрекать кого-то за неприглядность его роли в этом творении. Разве кто-нибудь упрекает Шекспира за поведение его героев? Разве можно назвать преступником господина Дюма только за то, что он положил на страницах своих романов не одну дюжину ни в чем не повинных людей? Конечно же, мы не обвиняем этих людей, и более того, с удовольствием читаем их произведения, почитаем их за талант и так далее. Надеюсь, вы мне простите некий сумбур в изложении своих мыслей.
- Весь мир театр, а люди в нем актеры? Кажется, так об этом говорил Шекспир?
- Весьма близко к истине.
- И что же нам в таком случае остается? Играть свои роли? Но мы не знаем сценария. Импровизировать? Но тогда мы становимся соавторами. Не об этом ли образе и подобии идет речь в книге? И какова, как вы думаете, во всем этом роль, отведенная нам?
- Ну, на счет соавторства, это вряд ли. Слишком мы уж мелки для такой роли, я имею в виду человечество в целом, не говоря уже об отдельно взятых представителях этого вида бесхвостых обезьян. Актеры… несомненно. Только маленькие актеры для маленьких ролей. Этакий блошиный цирк в стране гигантов или снующие по сцене муравьи…
- Не слишком как-то вы почитаете род человеческий, - перебил его Виктор.
- Людям свойственно заноситься в своей гордыне, я же стараюсь помнить о масштабе вселенной. Но я не договорил. Если использовать образ театра, то существование любого театра лишается всякого смысла без еще одной категории участников представления, а именно без зрителя. Казалось бы, что может быть очевидней, однако, эту мысль почему-то мы постоянно упускаем из виду. Вот когда я это понял, я решил найти дорогу в зрительный зал. С тех пор именно достижению этой цели я отдаю все свои силы.
- И как ваши успехи?
- Пока еще никак. Но поверьте, игра стоит свеч. Только представьте себе: стать зрителем, узреть пусть даже на одно мгновение все величие мироздания. Разве есть что-то, что могло бы с этим сравниться?
- Не знаю. Но, думаете, это возможно?
- Не так давно люди считали невозможным появление железных кораблей. Но я бы все-таки хотел вернуться к началу нашей беседы, а именно к вопросу небольшой финансовой помощи…
- Держите, - Виктор вытащил из кармана что-то около двух фунтов.
- Но ведь это целое состояние! – воскликнул философ.
- Что ж, вы его заслужили.
- Нельзя быть столь щедрым с людьми. Они редко прощают чужое великодушие, – предостерег философ, поспешно пряча деньги в карман.
- А здесь вы правы на все сто, - согласился с ним Виктор. - Считайте эти деньги гонораром за свой последний совет. А теперь извините, но мне пора спать. Прощайте.
Из «Зеркала Пророка»
Том 1:
https://ridero.ru/books/gabriehl/Том 2:
https://ridero.ru/books/vrata_bogov_moj_vernyjkon/