Настроение:

calm

Главная тайна Красной Армии
На протяжении длительного времени Министерство обороны насмерть отстаивало необходимость длительности срочной солдатской службы 2 года, и ни месяцем меньше (точнее, солдатам – 2 года, матросам – 3). Казалось, что эти «2 и 3» - нечто почти сакральное. Иначе, уверяли нас генералы, адмиралы и прочие «военные воспитатели», просто никак не удастся получить «настоящего солдата». Такова – сокрушенно качали они папахами – специфика нашей армейской реальности, тонкость уставных требований, особенности сложнейшей современной техники, «защищающей наш покой». Буквально: вот за 2 года – будет Настоящий Солдат, и перед НАТО не стыдно; а вот за 1,5, даже за год и 9 месяцев – ну никак! «Два года! Иначе мы за безопасность не отвечаем!»
Недавно, как известно, Минобороны резко изменило мнение, сочтя, что и года службы для «настоящего солдата» хватит за глаза. О чем и доложило Правительству 30 марта. Что интересно, никаких собственно военных резонов для столь резкой перемены во взглядах приведено не было: мы так и не узнали – что же такого произошло? Уставы ли стали проще в усвоении? Или военная техника – в управлении? Иль, может, быть сами «военные воспитатели» постигли какие-то доселе неведомые, но крайне эффективные методы обучения? Если последнее, то замалчивать такое – вообще преступление; поделились бы с ВУЗами методикой – глядишь, и МинВУЗ сумел бы сократить сроки получения высшего образования до 2,5 лет!
Объяснений, однако, такого рода не последовало. И, что характерно, их никто и не потребовал: общество в который раз уподобилось веселому сорванцу, которому, конечно, тоже никогда не приходит в голову допытываться у обычно строгого родителя, почему сегодня ему разрешается «погулять с ребятами» на 2 часа дольше обычного. Отпустили – вот и хорошо! Главное – чтоб не передумали…
Тем не менее предлагаю для начала задуматься об этих странных материях – «сроке службы» и «настоящем солдате».

Срок службы: странная «учеба»
Возьмем для наглядности условную пару призывников: скажем, Ивана и Андрея. Время «рассмотрения» возьмем любое: хотим, 80-е годы, время войны в Афганистане; хотим – период с середины 90-х, время войны («войн») в Чечне.
Допустим, этих двух друзей призвали с одного призывного пункта, но направили служить в разные края: Ивана – в артдивизион под Красноярском (понятия не имею, есть ли под Красноярском артдивизионы; предположим для простоты, что есть), Андрея – в артдивизион под Ростовом-на-Дону (то же примечание). Первые полгода, как водится – «курс молодого бойца», потом – «учебка». По истечении полугода Иван остается в своей части под условным (но безусловно – мирным) Красноярском, а вот Андрей направляется в Чечню (а если речь о 80-х – то в Афганистан). (Отметим, что направление в Чечню после «учебки» - это была обычная практика вплоть до последних лет).
Иван, стало быть, учится на «настоящего солдата» дальше, а вот Андрей уже ВОЮЕТ. Уже неувязка какая-то, не правда ли? И ведь речь идет не о каком-то исключении или вопиющем случае, но о совершенно обычном, рядовом явлении. Простая логика требует признать, что здесь что-то не так: или Андрей еще не стал, после полугода «учебки», «Настоящим Солдатом»… но тогда почему его отправляют На Войну? Или же, напротив, Иван, как и Андрей, уже выучился на «настоящего солдата» - но тогда зачем его дальше держат в армии?
Если рассматривать срочную службу как подготовку «настоящего солдата для Родины», то отправка Андрея на войну выглядит чуть ли не головотяпством со стороны военных. Ведь Андрей УЧИТСЯ, не так ли? Ведь студентам второго курса, даже если они уже сдали «сопромат», не дают проектировать РЕАЛЬНЫЕ МОСТЫ? А разве отправлять воевать необученного солдата – это не то же самое, что строить мост по проекту недоучки?
Смотрим дальше. Идет время: Иван служит под Красноярском, Андрей служит в Чечне. В Андрея стреляют, в Ивана – нет; с другой стороны, с Иваном проводят различные учебные мероприятия, с Андреем учебных мероприятий проводят гораздо меньше (война ведь). Вопрос – равноценна ли их СЛУЖБА? Кто, в конечном итоге, больше становится «настоящим солдатом»?
Кульминация наступает через 2 года после призыва. Из страсти к хеппи-эндам допустим, что и Андрей, и Иван выжили, спаслись и от пуль, и от мин, и от «дедовщины». Допустим также, что к моменту их «дембеля» война в Чечне, или в Афганистане, или где-то еще все еще идет (мы же знаем, что блицкриги нашей армии удаются крайне редко). Что мы видим, если смотреть на ситуацию глазами военного из МИнОбороны? Перед нами – два «настоящих солдата»; один – несомненный, это, конечно, Иван. Он ведь – под Красноярском – прошел полный, без изъятий, курс подготовки, в течение всех «сакральных» 2 лет! Второй (Андрей) – несколько сомнительный, ведь война наверняка отвлекала от «боевой учебы». Но признаем и его, учился меньше, зато воевал по-настоящему. Раз выжил – значит выучился, не так ли? Итак, перед нами – ДВА «настоящих солдата»! Наверно, именно такие нужны армии для победы в затянувшейся войне…
Что же происходит дальше? Дальше обоих настоящих солдат увольняют из армии «в запас», а Министерство Обороны громко сетует на НЕХВАТКУ ПРИЗЫВНИКОВ! То есть, попросту говоря, у Армии возникают трудности по заполнению вакансии, образовавшейся после демобилизации Ивана и Андрея. «Воевать некем!» – признаются в кулуарах обеспокоенные генералы. Правительство идет им навстречу, и в армию начинают призывать студентов – с тем, чтобы те же 2 года делать из них «настоящих солдат»…


Возраст службы
Обратим так же внимание на такую деталь, как возраст наших призывников. Поскольку мы берем «средних», то, скорее всего, возраст наших Ивана и Андрея в рассматриваемый период – тоже «как у всех»: взяли в армию в 18 лет, уволили в запас – в 20. Значительная, если не подавляющая часть призывников у нас – именно в этом возрастном диапазоне: от 18 до 20 лет. Поскольку «контрактные части» в нашей армии были и пока остаются экзотикой, то надо прямо признать: в самом многочисленном солдатском и сержантском составе «на страже Родины» у нас стоят – как и десятилетия до того – юниоры.
Интересный вопрос – почему? Не кажется ли это странным? Обратимся для сравнения к миру спорта. Практически во всех командных видах есть довольно четкое деление: юниоры, «молодежь» и собственно спортсмены-«взрослые». «Взрослость», как правило, определяется с 21 года. И никому не приходит в голову устраивать официальные соревнования между «юниорами» и «взрослыми», даже «молодежкой» и первыми сборными. Причина понятна – сие считается жестоким и неуместным. Не могут юноши на равных бороться со взрослыми и уверенными в себе мужиками. Так, по крайней мере, считают спортивные власти во всем мире…
Но вовсе не военные власти в нашей собственной стране! Всхлипы о «мальчишках», погибающих под пулями, мы слышим крайне редко – только при описании особо кровавых эпизодов боев в Афганистане или той же Чечне. Но в целом ни армия, ни общество предпочитают об этом не думать…
В чем причина этого? Думаю, в том, о чем я уже писал раньше: в слабости армии как социального института. Армия берет 18-летних не потому, что именно они ей более всего нужны – а потому, что только их ей РАЗРЕШАЮТ ВЗЯТЬ. Другими словами, именно 18-летние – попросту самая БЕЗЗАЩИТНАЯ категория наших мужчин.
Задумаемся: мужчины в возрасте до 18 – это как бы еще дети, их защищает СЕМЬЯ. Ворошить эту «ячейку общества» никакой армии не позволено. Мужчины после 20-23 – это уже, как правило, РАБОТНИКИ, члены каких-то КОРПОРАЦИЙ. Кроме того, у них уже есть свои семьи и обязательства перед ними. Армия (в лице своего Министерства Обороны) попросту пасует перед этими государственными и общественными институтами.
А вот 18-летние – это как раз «ни то ни се»: и из семей уже как бы вылетели, и никакой особой ценности в глазах корпораций еще не приобрели. Самое «то» для армии мирного времени и сомнительной будущей войны, армии, воспринимаемой обществом как балласт. Армия «подбирает» 18-летних потому, что за них некому вступиться. В этом и разгадка феномена: почему, если «по идее» служить в армии можно (и как бы нужно, «если что») лет до 50, армия постоянно ведет охоту на 18-летних и всякий раз судорожно подсчитывает, достаточно ли нарожали женщины к очередному сакральному 1 апреля или 1 октября (сроку очередного призыва).
Однако тогда уж задумаемся: если в возрастном аспекте армия берет себе солдат по остаточному принципу – какие основания считать, что и в прочих аспектах ей достанутся призывники хорошего качества?


Исторический экскурс о призывной армии
Как все мы знаем еще из школьного курса истории, идея комплектования Вооруженных Сил страны на основе всеобщей воинской повинности возникла в 19 веке. Российская Империя перешла от рекрутчины к военному призыву в 1874 г., вслед за Пруссией и Францией. В замене рекрутов, служивших по 25 лет (фактически пожизненно) на призывников из «гражданских», тогдашние руководители государства увидели ряд существенных преимуществ. Одно из главных заключалось в том, что, как показала уже франко-прусская война 1870-1871 гг., призыв обеспечивал армии невиданную ранее ГИБКОСТЬ в комплектовании личным составом: в мирное время государство могло позволить себе содержать относительно небольшую армию, занятую в основном подготовкой резерва; в случае же войны численность солдат в считанные недели увеличивалась чуть не в десятки раз, причем войска пополнялись уже ОБУЧЕННЫМ резервом.
Все это выглядело серьезным шагом вперед по сравнению с «рекрутчиной». Рекрутская армия не могла быстро «развернуться», поэтому государство, если желало иметь армию внушительных размеров, было вынуждено содержать многочисленные военные городки со всем хозяйством и в относительно мирное время (или уж мириться с явной недостаточностью войск на случай боевых действий). Был у рекрутской армии и еще один недостаток, рекруты набирались в основном из крестьян, да и крестьянские сходы в основном старались сбыть в армию «мужичков поплоше». То есть призывная система, по определению охватывавшая все слои населения, тем самым способствовала и существенному улучшения КАЧЕСТВА пополнения армии.
Таким образом, призывная система комплектования была с радостью воспринята большинством государств, так как обеспечивала
а) гибкость комплектования
б) улучшение качества призывников.
Призывная (на вид) система действовала и в СССР, она досталась «по наследству» и нашей РФ… Тему «улучшения качества» призывников мы уже затронули, говоря о возрасте солдатской массы. Теперь поговорим о «гибкости». Для начала – отметим еще одну «странность».

Отдача «воинского долга»
Наши гипотетические Иван и Андрей вернулись из армии довольные. Теперь, по всеобщему убеждению, они имеют полное право говорить о том, что «мы отдали свой воинский долг». Заметим – ОБА! И воевавший Андрей, и «учившийся» Иван…
Кто позволит себе усомниться в этом незыблемом общественном постулате: отслужил в армии (Советской ли, Российской – не важно) – «отдал долг Родине», не отслужил – не отдал. Стало быть, «остался должен». В этом, по-видимому, равно убеждены и полуграмотные уборщицы, и почтенные профессора. Наблюдается, так сказать, полный «общественный консенсус» по вопросу.
Тем не менее мы, по общей занудности, должны признать, что такое убеждение выглядит прямо противоречащим самой идее призывной армии. Ведь идея ПРИЗЫВА, собственно, в том и состоит, что мужчина призывного возраста остается все время « в гоовности»; то, что его «поготовили» (заставили пройти срочную службу) – вовсе не значит, что он отдал какой-то там долг. Наоборот – он, скорее, «стал готовым» этот самый долг отдавать – тогда, когда это понадобится государству.
Ведь призыв обещает армии гибкость комплектования? Ведь, если государству понадобится, армия сможет «развернуться» во всю мощь? Значит, наши «настоящие солдаты» Иван и Андрей находятся в стадии «постоянной готовности», не так ли? Они же, как мы помним, уволены В ЗАПАС?!
Ни фига. Общество, как мы видим, совершенно убеждено, что они оба для армии ПОТЕРЯНЫ НАВСЕГДА. «Отдали долг – от…..сь от ребят!»
Мы также видим, что это прекрасно понимает и сама армия. Чем это подтверждается? Фактами: все войны, которые наша армия вела в последние десятилетия, она вела ПРИЗЫВНИКАМИ, так сказать, «первого призыва»: то есть теми самыми 18-20 летними солдатами и сержантами. Так было и с Афганистаном, и с Чечней. Вы что-нибудь слышали о ПРИЗЫВЕ РЕЗЕРВИСТОВ на войну в эти места?
И я нет.

Покушение на «священную корову»
Зададим и еще один, совсем уж «неполиткорректный» (не в американском, а в нашем, российском понимании корректности) вопрос: зачем солдатам усиленная физическая подготовка? Я имею в виду кроссы на 20 км в противогазах и прочие красивости «с потом и кровью». Конечно, диких нагрузок «в полной боевой выкладке» больше в фильмах про «солдата Джейн», чем в реальной российской армии; однако, все они «прописаны в уставах», и в некоторых частях вполне реализуются.
Все ж непонятно: если цель армии – общая подготовка «настоящего солдата» для быстрого призыва «в случае чего» (как в классической модели призывной армии) – то зачем тогда готовить из призывников этаких Рембо, способных бегать, не потея, 20 км в ОЗК? Ведь любой спортсмен скажет: такую форму держать «саму по себе» невозможно. «Рембо», отслужив 2 года, будет уволен в запас – и останется совершенно вне всякого контроля армии. Как быстро он потеряет всю приобретенную форму? За год? За два? Пиво, телевизор, диван…
Так зачем армия готовит «Рембо» в срочных частях - без всяких гарантий, что хоть кто-то останется таким Рембо « в час X»? По здравому размышлению, состояние «Рэмбо» - состояние дорогое и неспособное поддерживать себя само; готовить «Рембо» можно только для случаев, где Рембо реально нужны – то есть, очевидно, для ведения реальных боевых действий; заготовить «рембов» впрок по определению нельзя.
Тем не менее их готовят. Еще одна странность…

ПРИМЕЧАНИЕ к главке. Вы скажете волшебное слово «переподготовка». Да, она предусмотрена в модели призывной армии. Раз в два, три года… Однако будем реалистами, посмотрим вокруг: много ли «переподготовившихся» мы видим? Занимается ли РЕАЛЬНО армия переподготовкой своих резервистов? Да военкоматам с призывниками бы проблемы решить.
Вы скажете – «переходный период», «проклятый Чубайс», «сбой в системе». Я возражу: если «системный сбой» длится более 15 лет, это уже никакой не сбой. Это ДРУГАЯ СИСТЕМА.


Реальная военная доктрина (РВД)
Таким образом, мы получаем ответ на вопрос, КЕМ же собирается воевать наша армия. Нельзя сказать, что она выбрала себе эту доктрину сама: скорее, она оказалась поставлена в крайне жесткие условия – причем не сегодня, а еще «глубоко при коммунистах». И приспособилась к ним.
И сегодня ее «военная доктрина» признана нашим обществом. Она, впрочем, не слишком благообразна – поэтому можно сказать, что эта Реальная Доктрина признана и тут же вытеснена в некое Общественное Подсознательное. Мы не хотим думать о том, с чем давно согласились…
Суть РВД проста: наша армия «заточена» под ведение военных действий в основном солдатами, представленными гражданами мужского пола в возрасте 18-20 лет. 18-20-летние – это и есть «пушечное мясо» нашей армии.
И самое главное: ВС РФ – это вообще никакая не призывная армия. Наша армия – армия РЕКРУТСКАЯ. И существует она в том практически виде, в каком она существовала до реформы 1874 г. Это – вполне себе АРАКЧЕЕВСКАЯ армия, вот в чем секрет. Тут вам и «военные городки», и муштра – все, как полагается. Париков офицерам не хватает. Единственное отличие – то, что забор рекрутов происходит не на 25 лет, а на 2 года.
Поэтому наша армия органически неспособна ни сворачиваться, ни разворачиваться. Поэтому же проблема низкого качества "сержантско-солдатского состава" - извечная проблема и нашей армии во все времена.
И поэтому, конечно же, реально никакой функции ПОДГОТОВКИ будущих ВОЕННООБЯЗАННЫХ армия вообще не несет. Все россказни генералов насчет «подготовки солдат настоящим образом» - туфта, призванная подвести базу под увеличение срока службы. Солдаты нужны МинОбороны не потому, что их чему-то учат, а потому, что они СЛУЖАТ. Составляют МЯСО армии.
Наша армия знает, что каждый данный боец дан ей на строго ограниченный период – два года (с 2008 – на один год). И ВСЁ! После этого он «отдаст долг». Все реальное функционирование механизма армии подстроено под эту данность…
Картина, я бы сказал, не очень приглядная. Даже жестокая. Под лицемерные вздохи о «несчастных мальчишках» мы реально, оказывается, создали мини-аракчеевскую армию-тюрьму, призванную (извините за невольный каламбур) делать пушечное мясо из наших 18-20 летних сограждан.
Это жестоко. За это должна быть какая-то плата. Какое-то "зато"...
И плата есть – это классическое преимущество государства, в котором РЕКРУТСКАЯ армия.

ЗАТО у нас нет военнообязанных старше 25-28 лет.

То-то удивился бы Главный Буржуин, узнав ТАКУЮ Главную Военную Тайну!...

Алексей Рощин (с)