Биологический смысл любви
Недавно власти Украины приняли необычное нововведение в области бракосочетания. Теперь жениха и невесту в тамошнем ЗАГСе в обязательном (!) порядке спрашивают не только о согласии вступить в брак, но и том, согласны ли они пройти добровольное предварительное медобследование. «Добровольное медобследование», если верить рекламным телесюжетам, которые охотно крутили и российские телеканалы, включает в себя посещение трех врачей: некоего генетика (аналога в российских поликлиниках я что-то не припомню), венеролога и гинеколога (уролога). Очевидно, предполагается, что после медобследования и, соответственно, взаимного ознакомления с медкартами друг друга у «молодых» появится еще один хороший повод задуматься: а так ли уж необходимо создавать семью именно с этим человеком?

Сами же украинские политики и врачи, протолкнувшие закон, комментировали его так: закон принят исключительно в целях заботы о здоровье потомства, ибо без него на Украине слишком велик процент детей, рожденных с различными врожденными патологиями и отклонениями, вызванными то генетической несовместимостью родителей, то скрытыми хроническими заболеваниями одного из родителей.

То есть намерения – самые благие. Однако есть весомые основания думать, что своим благим начинанием наши братья-украинцы, а точнее, украинское государство, в самом буквальном смысле роет могилу собственной нации. Ибо – самым прямым и непосредственным образом подрывает ее генофонд.

С чего вдруг? Ответ звучит немыслимо пошло, но оттого нисколько не менее верно: молодое украинское государство преступно недооценивает фактор… любви.

Вдумаемся: в чем реальный смысл закона, принятого украинскими властями? Если вместо ОДНОГО вопроса вдруг появилось два, то, очевидно, сам по себе первый вопрос и ответ на него перестал удовлетворять украинских законодателей. «Согласны ли вы вступить в брак? – Да». Власти решили, что ответа «да» им недостаточно. Другими словами, для крепости семьи (и особенно детей! – подчеркивают украинские врачи) личный выбор самих граждан – не главное. «Он – не то, его уж мало…» Его надо усилить… или, наоборот, дезавуировать: при помощи врачей и медкарты. Так, по мнению соседней нам власти, будет всем лучше: и «брачующимся», и их рожденным или так и не рожденным детям…

Но что такое этот самый «личный выбор»? Конечно, это может быть что угодно – расчет, принуждение, шалость, блеф, оформление делового партнерства, бог знает что еще – а то мы не знаем, какие бывают браки! Однако учтем, что во всех перечисленных случаях, что совершенно очевидно, знание даже самых ужасных заболеваний партнера едва ли предотвратит брак – ибо такие «семьи» создаются вовсе не для производства потомства.
Браки же, от которых все (в том числе и государство) вправе ждать производства детей, до сих пор, как принято было считать, заключались по… любви.

Опять это скабрезное слово! Я трижды прошу прощения у читателей. В нашем мире о «любви» 24 часа в сутки орут, блеют и мычат по всем радио-, теле- и прочим каналам неприятные субъекты женского, мужского, обоюдного и вовсе неопределенного полов, Всем давно уже ясно, что фраза «я люблю» означает «я хочу немного потрахаться». Вполне понятно, что почтенным законодателям-отцам украинской нации, озабоченным действительно серьезными проблемами выживания родного народа, хотелось избежать малейшего налета фривольности и легкомыслия. И потому они на тему любви решили не обращать внимания, целиком посвятив себя проблеме здоровья и выработав по этому поводу вышеупомянутый закон.

Действительно: если «любовь» - это «потрахаться», то пусть трахаются на здоровье! А дети, семья – дело ответственное, тут уж не до любви… Какая любовь, когда речь о будущем здоровье нации?!

Меж тем одно без другого невозможно, увы.

На самом деле всем давно осточертевшая, наскучившая, навязшая в зубах любовь – штука очень странная. Возьмем первые пришедшие в голову примеры из мировой классики, из которых она (классика), собственно, и состоит. Орфей спускается к Эвридике непосредственно в Аид – хотя знает, что шансов выбраться нет практически никаких. Зачем?? Очевидно, что с точки зрения украинского правительства, Орфей просто пал жертвой несовершенства древнегреческого брачного законодательства: у Эвридики, по всей видимости, было некое скрытое заболевание, которое и свело ее скоропостижно в могилу (отправило в Аид); если б Орфею сообщили об этом заранее, он бы, конечно же, просто бы на ней не женился, и никаких причин для горя у него и не было бы!
Но, коль уж беда случилась – зачем же в Аид? Разве не лучше было бы для Орфея найти себе другую гарную дивчину – здоровую, молодую, заводную? Разве есть что-то рациональное в его поступке?
Юный Вертер, получив отказ, стреляется; убивает себя Ромео, выпивает яд Джульетта. «Любовь – это мощный инстинкт продолжения рода!» - важно поджав губы, объясняют нам ученые мужи. Из этих хрестоматийных примеров Великой Любви видно скорее обратное – что это мощный инстинкт ПРЕКРАЩЕНИЯ рода. Если б все вышеуказанные персонажи так уж жаждали продлить свой род – они бы, понятно, отнюдь не убивали себя, а спокойно продолжили бы его с любой подвернувшейся особью женского (Орфей, Ромео, Вертер) или мужского (Джульетта) пола. Что, казалось бы, мешало?
Очевидно, только одно: высочайшая избирательность чувства. «Любить – это значит чудовищно переоценивать разницу между одной женщиной и любой другой», - так, со своим неподражаемым сарказмом и точностью, выразил эту мысль Бернард Шоу.
С одной стороны, в ней – слепая, нерассуждающая мощь Инстинкта, зачастую даже превосходящая древнейший инстинкт – Самосохранения. С другой – именно в любви человечеству открывались такие горние выси духа, что в ней с самого начала заподозрили божественную природу.
Любовь вызывающе нерациональна. Казалось бы, все просто: богатый должен любить богатую, негр – негритянку, крестьянин – крестьянку, принц – принцессу (на худой конец – графиню), здоровый – здоровую, урод – уродину – и как же будет тогда все хорошо! Но нет: любовь слишком часто плюет на все сословные, социальные и прочие различия. Естественно, в рациональном мире от нее стараются поскорее избавиться; в рациональном мире ведь все просто: то, чему не существует объяснения, просто не существует, не так ли?

Меж тем у любви давно уж есть вполне рациональное объяснение. Странно, что оно какое-то не слишком популярное; возможно, для популярности ему не хватает политкорректности…

Объяснение простое. Ясно, что любовь – это не социальный, а природный механизм. Во-первых, она прослеживается в весьма похожих формах на протяжении всей человеческой истории, в самых разных сообществах и цивилизациях; во-вторых, нечто подобное человеческой «любви» - именно по своей откровенной нерациональности – прослеживается и у некоторых видов млекопитающих и даже птиц (знаменитые лебеди-самоубийцы).
Природа же, как известно, ничего не делает «зазря», от нечего делать, избыточно. Тем более не стала бы Мать-Природа изобретать такой сложный поведенческий механизм строго избирательного влечения «просто так». Но цель у Природы одна – выживание вида. Следовательно, природный механизм «любви» - это не больше и не меньше, как способ обеспечить воспроизводство наиболее оптимального в генетическом плане потомства!
С точки зрения ученого-биолога, великий музыкант Орфей, у которого по определению «все девки были его», так стремился к своей Эвридике просто потому, что ЧТО-ТО внутри него определило: именно и только с Эвридикой он сумеет произвести на свет САМЫХ ОПТИМАЛЬНЫХ с точки зрения своего генокода детей!

Как именно происходит выбор, по каким мельчайшим критериям – тембру голоса, оттенку волос, запаху из подмышек, форме лодыжек, вкусу губ, движению бровей – происходит отбор, в какой момент, что именно определяет решение «Есть! Поиск закончен!» - сие науке неведомо. Ясно только, что все эти критерии строго индивидуальны и, мало того, вполне возможно, что меняются с годами.

Однако данная теория с ходу позволяет многое объяснить. Например, бесчисленные известные случаи самоубийств отвергнутых влюбленных, или смерть от одного влюбленного от тоски после утраты любимого человека. В обоих случаях отказывает, казалось бы, главный инстинкт жизни – инстинкт самосохранения. Однако не зря кто-то из великих мыслителей 19 века (кажется, Гете) восклицал о той же нашей матушке-Природе: «Как бережет она весь род, как равнодушна к судьбе индивида!» С этой точки зрения – судьбы вида – самоубийство отвергнутого любовника вполне «в рамках правил»: хорошего потомства от него уже не получить – так зачем он?

Кстати, с той же – биологической – точки зрения браки, заключенные без любви, вообще бессмысленны: если в них не будет детей – они заведомо биологически неоправданны, а если будут – эти дети в лучшем случае будут генетически заурядны, а в худшем – родятся с массой скрытых дефектов (причем таких, что большинство из них даже Врач-Генетик из кабинета в Украинской Поликлинике не будет в состоянии даже обнаружить).

Или же взять не менее известные случаи сильнейшей гомосексуальной любви. Что это? Неминуемый сбой, неизбежный в любом сколь-нибудь сложном, к тому же работающем тысячелетия механизме? Или же это такой природный способ сохранить для рода полезного индивида со всем его драйвом, которому, тем не менее, по каким-то причинам давать потомство все-таки не стоит?

Любопытно объяснение в рамках данной теории особенностей лиц, которые, по их уверениям, «никогда не любили». Тут два варианта: или их собственный «генетический материал» настолько редок, что ему просто невозможно подобрать пару среди наличных потенциальных партнеров; или же, напротив, материал настолько «никакой», что, на взгляд Природы, размножать его вовсе ни к чему… Кстати, насколько можно судить, и мысли о самоубийстве посещают таких людей много чаще других.

А ведь из-за всеобщего тотального восхваления само слово «любовь» сегодня уже опошлилось настолько, что нормлаьные молодые люди уже стесняются его произносить. Социум вокруг нас – все сильнее, природа – все слабее. Вот и на Украине уже и спецмедобследование ввели, чтобы любовь отпугивать, а «рациональные, разумные браки» поощрять. Чего в итоге этим добьются братья-хохлы?
Да того, что так и будут у них рождаться стройными рядами – младенцы-януковичи и младенцы-кучмы. А на нового Шевченко – не то что Тараса, но хотя бы Андрия – им уже рассчитывать не придется…

По идее, прекрасные перспективы и светлое будущее ожидают только то общество, которое всеми силами поощряет браки и деторождение только и исключительно по любви. Однако - где ж взять такое, безупречно морально здоровое общество? Ведь для этого в нем должны преобладать люди, сами рожденные от влюбленных друг в друга родителей.

Замкнутый круг получается...