Продолжение. Первая часть. Вторая часть.

Ещё раз для забывчивых: это не лекция, а мысли вслух. Иногда непечатно.

Плохой фэншуй (баллада об осле и Пирре)

Так… буриданова царица есть, сейчас будет и пирров осёл. Урожайная нынче «Мини-грелка» на легендарных персонажей… а точнее, на их гибридов.

И, кстати, снова зайка. Сговорились авторы, не иначе.

И, кстати, автор, кажется, не москвич.

И, кстати, больше я ничего не поняла. То есть абсолютно.

Хреновый у меня, видимо, фэншуй в дому.

Или я просто не доросла до таких коанов.

Пока не знаю, куда его девать, не понимаю.

Прим.: поняла. Закрыла файл и постаралась о нём срочно забыть. Это просто гадко: не успев дописать рассказ, отправлять его на конкурс. Знать не хочу, кто написал.

А вообще, я фигею с вас, минигрелочники. Я всё никак ваших целей понять не могу. Вот прочла уже девять рассказов из шестнадцати возможных. Безусловно достойны топа только два. А остальные семь — ни в звезду, извините, ни в красную армию. Вот такая, вот, у вас «Мини-Грелка»… крутизны невъебенной.

Upd. А вот Дивов утверждает, что это вообще глава из романа. У него в дому, наверное, тоже фэншуй хреновый, потому-то я его, очевидно, и понимаю.

Пять Двенадцатых

Вообще, прежде чем заплетать витиеватые словеса в косицы, не худо бы подумать об их правописании. А также заодно и произношении. Это к тому, что слов «пригублял», «лицезреем», «достопочтимого» и в особенности «неописумейших» в русском языке нет. И мне без разницы, что об этом думают все остальные, потому что я могу назвать слова, которые существуют. В частности: «пригубливал», «лицезрим» и «досточтимого». Что касается образования превосходной степени от «неописуемого», я оставляю эту высшую математику на индивидуальное растерзание всем желающим.

«…сокрушенно щелкнул… пальцами».

Это как? Чисто технически?

«…дон Фамильяре торжественно препроводил поднос на кафедру».

Пожалуйста, господин Поднос, пройдите на кафедру, будьте добры, ага.

«Злословы утверждали, что Амадеус чересчур легкомысленно относился к своим единомышленникам, предпочитая предаваться в столице светским развлечениям и оперным дивам».

Это они и впрямь со зла. Но автору за выражение «предавался оперным дивам», разумеется, тысяча реверансов. Я давно так не смеялась.

Кстати, оперные дивы, очевидно, не попадают в число светских развлечений. Это намёк?

«После чего высморкался и торжественно провозгласил:слезу смахнул с глаз. по-слу-шен! нредусмотрен хартией о судебном уложении. ая о чем идет речь под в бронзовым колокольчиком. з».

Нет, я понимаю, три дня и три ночи…

Я, кстати, ни словом не обмолвилась о повторах корней в опасной близости, о молодых людях, которые «распространились»; о доне Маджоре, который «бессодержателен»; о «незрелой молодёжи», которую необходимо исключить «из устройства города»; о молодчиках, которых надо «повычистить из редакции»; о Мирабо, который «не чуждался печатного слова» (я, если вы заметили, цитирую едва ли не с одной и той же страницы, но наберитесь терпения, самое интересное впереди); о «господах в белом», которые «изрядно покувыркались в словесной эквилибристике» и к тому же «опорочили проповедь» (о, экстаз! Но на месте автора я бы всё же написала слово «проповедь» с прописной буквы); о «крамольных вольностях»; о «духовном амбрэ»; о вердикте, который пора «явить»; о судье, который строкой ниже «явил в голосе нотки раздражения» (явь, да, увы, явь, не сплю ни разу); о «протесте», который выражался «протестующим» топотом ног; наконец, о какофонии, «усиленной возможностями».

И не обмолвлюсь.

А почему?

Сейчас скажу. Это могла быть красивая сказка. Это могла быть красивая импровизация. Это мог быть восхитительный в своём нахальстве диссонанс скандальной безграмотности клавиш с чистой и свободной речью наивных, однако далеко не инфантильных людей. Это могла быть гениальная детская притча.

Но автор идею не вытянул: с одной стороны, она ему ещё не по зубам (ученик писал, неграмотный, к тому же, хоть и бойкий), а с другой — помешала либо лень, либо глупость. Лень, если вычитать рассказ хотя бы однажды автор просто не захотел. Глупость, если у него не хватило на это времени. Ради таких идей умные люди жертвуют, как правило, всем, чем только можно пожертвовать без риска для здоровья: не спят ночей, ссорятся с любимыми, прикидываются больными на работе и т.д., и т.п. Так что выбирай, автор, что тебе больше нравится. Правда, есть ещё один вариант: идея пришла в голову слишком поздно, и на вычитку не осталось ни минуты. Не знаю, что делает в таких случаях среднестатистический грелочник, но моё личное мнение таково: вычитывай и отправляй. Примут — хорошо, не примут — по крайней мере не стыдно.

На данный момент это халтура.

А могло быть изюминкой топа.

Прим.: автор кажется наглым. Только на самом деле никакой он не наглый, а попросту непуганый. Будь он действительно наглым, у него бы рука не поднялась такую халтуру на конкурс отправить. Позорище.

Рыбаки

Воскликнуть: «Ух ты!» не получается. Изрядно попахивает драконом, победитель которого превращается в дракона. Сделано добротно, однако писано явно сугубо технически, без малейшего участия внутреннего «я». Почему? Потому что автору безразлично, кто его герои и что с ними происходит. Героям — нет, не безразлично, а автору — да. Так методисты пишут тексты для изложения. Но делал, повторяю, профи.

Пара вопросов. Первый: почему именно три желания, а не одно и не десяток? Или я чего-то не догнала? Второй: что подтолкнуло героя устроить ревизию вещей Шеврутова? Да, я понимаю, что журналист — существо по определению недоверчивое. Но, с одной стороны, «мы были знакомы давно – я бы согласился ехать с ним в любом случае», а с другой — мысль о том, что некто намерен пустить приятеля на салат (неважно кому), без веских оснований здорово отдаёт уже не недоверчивостью, а сразу паранойей. Очевидно, у героя основания имелись. Но почему тогда нам на них даже не намекнули? Или я опять не догнала?

Как бы то ни было, в топ… наверное. Больно уж тема избита, но на последнее место могу и взять, если ничего другого не подвернётся.

Рыцарь Печального Нейтралитета

Читаю третью страницу и нюхом чую: не подмастерье пишет, ой не подмастерье…

«Паскудное солнце заходило как раз за лагерем, заливая его кровавым заревом, и при желании это можно было трактовать как довольно мерзкое предзнаменование…»

Псевдорифмы стамеской режут: «за лагерем… кровавым заревом», плюс тут же «при желании… предзнаменование».

А вообще, рассказ — просто отрада сердца, и автор — большой молодчина. Стиль немного утомляет, но не раздражает, воспринимается скорее как допуск-контроль: так ли хорош читатель, чтобы автор мог тратить время на дискуссию с ним. Одобряю. Есть кое-какие лишние фрагменты — по мелочам. Кое-что затянуто (это либо возрастное, либо времени не хватило дочистить). Никаких соплей, ни малейшей апелляции к этике. А знаете, что радует больше всего? Сейчас объясню.

Что сделал Себастиан? Себастиан, по мнению людей этически озабоченных, поступил этично. Из этого хитрого тезиса рождается вывод: то ли от совести всё равно не уйдёшь, то ли автор — полный идиот. Агащазблин. Разбежались, этики фиговы. Из вилки, в которой оказался лорд Себастиан, было ровно два абсолютно логичных выхода (здесь «логичных» читать как антитезу этичным). И никакая совесть лорду даром не нужна.

Всё, что сделал «монсеньёр», — это не поддался искушению превратить внутреннюю победу в балаган.

Гордость не позволила. Гордость, повторяю. Не совесть. Нет у него совести.

А вот будь у него в основе целеполагания не гордость, а, скажем, тщеславие и алчность, попёр бы в город, не задумываясь. И победил бы тоже логичней некуда. Да, победа приняла бы совсем не такую этичную форму, но в глазах Себастиана Тщеславного она выглядела бы ничуть не менее ценной, чем внутренняя победа в глазах Себастиана Самолюбивого.

Автор умница. Редкая умница. Он нашёл практически беспроигрышный вариант, ему оставалось только сделать собственный выбор — писать о подонке или о герое.

И он написал: мастер — о мастере.

О человеке, который считает позором лгать самому себе и раболепствовать перед своими капризами.

О человеке, которому для красивой и умной победы не нужна совесть, как не нужен здоровому костыль.

Спасибо.

В топ, конечно. В самый топ.

Прим.: а не Дивов ли писал («Истерика»-то коротенькая, на одном вдохе в голове уместилась, её только записать надо было)? Больно уж нагло. Как уцелевший и гордый асфальтовый каток на всё ещё дымящемся поле танкового сражения.

Поразмыслив: не понастроил ли ты себе иллюзий, схизматик хренов? Дивов-то — этик… не стопроцентный, но этик… Хотя, увидев эту тему, он именно поэтому должен был решить, что она для него нетипична. Возможно. Сбить с толку, во всяком случае, должно было многих. Другой вопрос, а мог ли он вообще увидеть эту тему. С другой стороны, Дивов не допустил бы и половины помарок.

Остапенко? Выглядит почти невероятно, хоть по психотипу и близко, однако ж, если я угадала, снимаю шляпу: до сих пор я читала ученицу.

Прим. 2: а вот подмастерье стал бы писать в данном случае о подонках и героях (читай: развивать логическую тему в этическом ключе). И увяз бы в противоречиях по самые «Девки, стройсь!»

Прим. 3: интересно, сколько человек поняли, для чего вообще здесь был нужен Рыцарь, почему Себастиан согласился встретиться с ним, с кем Себастиан воевал и кого победил, и в каком обличии победа явила себя миру? Нет, я лично на эти вопросы вслух отвечать не буду. Считайте, что правильные ответы на них являются своего рода тестом на подлинную зрелость. Нет, я не знаю, как вы определите правильность ответов, но поверьте, меня это и не волнует.

Upd. 2. И от слов своих хрен откажусь. Хотя признаюсь честно, Дивов в качестве автора этого рассказа произвёл бы на меня гораздо большее впечатление, чем Остапенко: для Остапенко этот шаг логичен, хотя и велик, а вот для Дивова это был бы просто прыжок через голову (я имею в виду суть, а не форму). Да и написал бы он чище, чего уж там.

Upd. 2 ещё раз. А вот в это: «Меня взяли в свои топы Дивов с Березиным, и я не хочу даже знать, почему и от какого отчаяния, и не надо мне об этом говорить» — я не верю. Кокетливую лапшу вешайте на уши кому-нибудь другому. Вы отлично знаете все достоинства и недостатки рассказа.

Сара

«Мой дя…» Нет, не так. «Все семь…» Не, не годится. «В нача…» Блин, опять не то.

Типа о чём рассказ-то?

Значит, имеем пятидесятишестилетнего еврея, у которого мама русская (анекдот не нов, но б-г с ним), нос греческий, а паспорт эльфийский.

Так же имеем бойцов сопротивления, эльфов и мефакедшу Сару из Моссада. Сара знает, где Врата, еврей с греческим носом тоже знает, где Врата, но, к несчастью, совсем про них забыл. Чё за Врата и почему они с прописной буквы, х-й их, как говорится, разберёт. Не в этом суть.

Сопротивленцы с эльфами не знают, где Врата, но отчаянно хотят об этом узнать, для чего используют все мыслимые способы выколачивания информации из бедного русоутробного грекоподобного б-гоставленного еврея, который в растерянности от утраты общееврейского статуса не может сначала сообразить, куда податься, и которому в результате едва не настаёт полный эльфец.

Но к величайшему облегчению читателей, конспиративную квартиру сводного повстанческо-эльфийского пыточного дивизиона обнаруживает Сара, всем даёт дрозда и, наверное, соглашается выйти замуж за счастливого обладателя порток на пять размеров больше положенного, но только после того, как сжигает его ненавистный всякому свободомыслящему б-гпротивному еврею эльфийский паспорт.

А-фи-генно содержательная высокохудожественная проза.

Не в топ, ни в коем случае, хотя читалось на одном дыхании.

На минуточку… А где тут проблема выбора, коль не секрет? Хотя х-й с ней и б-г заодно.

Замашки дивовские, а копает мелко. Стебётся кто-то над грелочниками.

Прим. 2: Перечитала. Поняла, где свобода. Уже лучше, но всё равно не в топ: рассказ-то ни о чём, в сущности.

Страшненькая утопия

Ахтунг! Сейчас будет жестокая, кровавая экзекуция автора «Страшненькой утопии» (и под горячую руку «Медали посмертно». Вчера сил не осталось, но всё, сказанное здесь, касается автора «Медали» самым прямейшим образом). Значит, бить буду. В извращённой форме. За форму извиниться… могу. Если остыну, что не факт. За содержание — в любом случае перебьётесь.

Итак.

Второй случай клинического инфантилизма из шестнадцати возможных. Симптом, однако.

Автор! Я не спрашиваю о том, зачем вы лжёте каждой своей фразой. Потому что если я начну об этом спрашивать, у вас уши в трубку свернутся. Замнём для ясности. Предположим, что «Страшненькая утопия» правдоподобна, как этот блядский мир, на который я смотрю из окна. И вот поднимаете вы острые социальные проблемы. Вот пытаетесь загнать героя в сложнейшую этическую вилку.

Ну и какого рожна вы уходите от ответа на вопрос, поставленный вами самими?! Автор «Медали», это и к вам вопрос.

Что, страшно на ответ-то смотреть? Или правда глаза выжгла? Или слезу надо вышибить во что бы то ни стало? Чтоб по быстрому, без лишних телодвижений, без труда и напряга?

Что, полковник Васин так и будет всю жизнь отсиживаться на тёплых сиськах своей благоверной? А папулька так до пенсии и будет бегать от реальности, пугающей его до усёру?

Хорошо, допустим, так. Такое тоже случается. Но вы хоть посмотрите, как вы об этом пишете!

Ой, пожалейте-приютите бедного-разнесчастного героического папу Васина, который может, но не хочет, хочет, но не может!

А чего его жалеть-то, если всё, на что он способен, — это, обгадившись, бежать в кусты и ныкаться там до второго пришествия?

Дети, блядь… Герои, блядь, нашего времени… Читать тошно, как в говне изгваздалась.

Неужели не стыдно называть героем долбоёба, который не в состоянии принять на себя ответственность за собственное «я» и собственные фундаментальные желания? Ответственность — обыкновенную, безо всяких там прописных букв в середине предложения и прочих дешёвых выебонов.

А вы ведь не просто называете их героями, вы ещё и высокофилософскую базу под этот грёбаный героизм подвести пытаетесь! Слезу жмёте изо всех последних сил!

Поколение рабов и менеджеров, блин…

Ах, да, резюме…

Да какое тут, к чертям, резюме? Про Васина ещё хоть читать местами можно.

Машу мою тридцать восемь через забор из-под выподверта, это и есть невъебенная «Мини-Грелка», я вас спрашиваю?! Постыдились бы. Позорище…

Любителям трындеть, что не моё собачье дело, о чём пишет автор. Очень даже моё. Он мне — читателю — пытается впарить лажу и говно. На голубом глазу… не моргнув им ни разу. Если не так, вон отсюда производственные романы советских лет читать. Пока все не прочтёте, возвращаться даже не думайте.

Окончание в следующем постинге.