Хотела изложить нижеследующее в частном письме, но это важно, и письмо получается открытым.

Я поняла сегодня, почему у меня не вызывает восторга ни так называемое падение режима Пиночета, ни так называемая победа так называемых левых сил. Это я о Чили, если кто не понял.

Это никакое не падение, никакая не победа и никакие не левые силы. Извините, если кого оскорбляю этим, но факты остаются фактами. А факты таковы, что кровь с руин Ла Монеда не смыта — не только кровью, но даже и простым приговором. Обоснование животное, звериное, но чувство победы — это и есть самое звериное из всех чувств. Бессмысленно задрапировывать его в гламурные одежды цивилизованности, уважения к виртуальным ценностям и прочим ширпотребововским фенькам. Оно, это чувство, появляется только тогда, когда на удар отвечают равноценным по силе ударом, а не тогда, когда делают хорошую мину при плохой игре и заявляют: «А нам не страшен серый волк!»

Профанация всё это. «Волк», во-первых, не волк, а шакал. Во-вторых, народ не смог победить даже шакала — тот ушёл сам, сколько бы ни пытались меня уверить в обратном. Да, ушёл под давлением — но тем менее он волк.

И тем печальнее так называемая победа так называемых левых сил.

Уход Пиночета характеризует только самого Пиночета. Народ же характеризуют только его собственные, народа, действия. А действия народа… о действиях народа лучше всего говорит тот факт, что после «свержения» Пиночету выдали иммунитет и отпустили с миром. И даже преследование против него инициировала, если мне память не изменяет, Испания.

Мало сказать: «Мы свергли». Не говори, но свергни, тогда другие за тебя сами всё скажут. А пока что «свержение» выглядит как фарс. Возмездие быть — должно, в противном случае победа никогда не полна и никогда не радует. Что это за победа, если «побеждённый» сам позволил себя «свергнуть»?! А ведь так оно и вышло: вначале было милостивое соизволение Пиночета провести референдум — и только потом произошло его «свержение». Да и то не за один присест.

Не стоит искать в моих словах презрение к народу Чили. Не моя это родина, и не мне судить этот народ. Мне просто горько и больно: Ла Монеда и поныне горит в моём сердце, вот в чём беда.

Мишель, наверное, честный человек и достойна быть главой государства. Но лично для меня она не президент Чили. Максимум — местоблюститель.

А будущий президент Чили покоится, как известно, в Сантьяго — всё в точности, как он и говорил.