Россыпь про Т. Н. Хренникова
Рассказывают, что один из учеников Тихона Николаевича Хренникова - а именно Михаил Броннер - принес ему на занятия свой романс, называвшийся "Я хочу умереть". Хренников послушал и будто бы сказал:

- Миша, хороший романс. Но почему мрачный такой? и это название... Вы же совсем молодой человек.

Михаил стал объяснять - как говорится, в экзистенциальном ключе. Хренников не понимал. Михаил пошел на второй круг. Хренников опять не понял. С каждым последующим кругом студент вскипал - и, наконец, вскипел:

- Тихон Николаевич, ну неужели вам никогда умереть не хотелось?

Тут уж удивился учитель:

- Мне?! Да никогда!

Витален Т. Х. был до предела всю дорогу, включая ее последнюю часть. Знакомы мы были последние десять лет; как всегда - вначале пришел за интервью (тогда - для "Литературной газеты" Гущина; найти б где - называлось "Союзом композиторов был он"). Люблю свою профессию.

* * *
Любимая фраза Т. Х. о сталинском контроле за музыкальным искусством: "Все помнят постановление 48-го года, ударившее по Шостаковичу. Но почти никто не вспоминает, что через год Сталин отправил его на конференцию в Америку, а в 50-м Шостакович вновь стал лауреатом Сталинской премии, в четвертый раз". Жданова Хренников считал великолепно образованным человеком: "роялем владел почти как профессионал". Т. Х. был верным ленинцем, им и оставался после всего; последовательность - само по себе повод для уважения.

Ну, а то, что при нем ни одного композитора не грохнули, а кого на цугундер брали (особенно по космополитической линии, куда без нее), тех он вытаскивал - Т. Х. и сам никогда не забывал упомянуть. И тоже по праву.

* * *
Хоть сейчас в анекдот, а разговор подлинный:

- У меня нет ни одной песни о Сталине.
- А как же "Артиллеристы, Сталин дал приказ"?
- Так это же про артиллеристов!

* * *
Жил на свете товарищ Хре,
Лауреат многих сталинских пре.
И, имея ответственный пост,
Не любил композитора Шост.

Но проходит какое-то вре.
Отменили партийное пост -
И тотчас же товарищ Хре
Полюбил композитора Шост.

Т. Х. утверждал, что впервые услышал эту стародавнюю, 50-х годов эпиграмму от меня. Лукавил, конечно. Но насчет "полюбил" - по-любому сильно сказано: любил Хренников Прокофьева - всю дорогу, до умопомрачения. Играл его оперы и симфонии кусками, наизусть; что характерно, всегда разные. Музыкальная память у него - дай Бог каждому такую обычную.

* * *
Самым крепким выражением в его устах было "говно". Интонаций - масса. Чаще всего - про музыкальный авангард. Особо Денисова не жаловал, Эдисона. Однако жаловать не жаловал, а сочинения авангардистов покупали - иногда через второе на третье, но покупали. И при неавторизованных исполнениях на Западе - сам на ковер авторов вызывал, песочил, херачил, но выше дело не отпускал. Я видел эти отчеты в ЦК: "Проведена беседа, указано на недопустимость и потерю бдительности". Всё. И защищал свое хозяйство от нападок извне - в том числе и сверху - как бойцовая кура-несушка: всех своих под крыло, потом сами разберемся, кто где нагадил.

* * *
Он был великолепным функционером, Тихон Хренников. И великолепным композитором. При всем уважении, я отдал бы половину творчества Денисова за один саундтрэк к "В шесть часов вечера после войны". А другую половину - за "Свинарку и пастуха".

* * *
Сейчас разговаривал с Наташей, Натальей Тихоновной. Говорит, вчера звонил Валерий Гергиев, хотел с Т. Х. поговорить: на 22 сентября он концерт назначил из произведений Хренникова, приглашал. Вчера не срослось: врачи вокруг. Сегодня позвонил в 7 утра - как узнал; ошарашенный, конечно.

- А мы тут подсчитали: 22 сентября как раз 40 дней будет, - Наташа говорит.

Я сказал, что это добрый знак сто пудов. Бог - или кто там - Тихона Николаевича любил всю дорогу.

А хоронить будут в Ельце, на родине. Рядом с музеем; еще при жизни появился, да.