Волк и Петя
Рано утром пионер Петя открыл калитку...

* * *
Петя едет на волке. Петя ест утку.
Он русский, любит покушать на трассе.
Волку трудно конкретно: в дороге - сутки.
И лучше бы сверху - девочку, в красном
или же в красной. Но это слишком
гендерно: данная мысль отчего-то
гнобит волю, влечет мыслишки,
достойные дедушкина фагота.
Утка приветствует снег костями
за серым хвостом да в хреновом лете.
Волк несется тремя четвертями -
он птица-тройка, четвертый - Петя;
он лошадь - по ходу (см. выше) в кубе,
и больше никто. Ну никак не валторна.
А эта, в красной, робкие губы,
как пирожки, разлепляет покорно
и снегом на лапы ложится липко.
Роздыху нет, пока всадник сраный
не встанет у елки, открыв калитку
поздним вечером / утром ранним.
Никто не приручен. Никак не в ответе
кошки-кларнеты, собаки, села.
Петя давно ни фига не дети
и по фиг, что красная тут без соло,
когда тормозить заставляет заяц,
и всадник в сугроб улетает вязкий.
О чем волк подумает, в Петю вгрызаясь?
О, это - совсем уже третья сказка.