Три книги, проебавшие СССР
Разрешать, рихтовать и печатать. Многими миллионами, как это умелось. С двумя Госпремиями и одной Ленинской. Три книги. Три точки, хм, бифуркации. Три развилки, на которых Советы разрулились в пользу взбзднутия предержащих, в пику здравому смыслу и самосохранению.

Раз: "Живаго" - без комментариев. Самый масштабный черный пиар самой ультимативной хни в истории русской прозы после "он пугает, а мне не страшно" - с той разницей, что "Рассказ о семи повешенных" столь ультимативной хнёй не является. Заинтересовались все - включая тех, кто "я Пастернака не читал". Дали козырь ментально-потерпевшим, коих достаточно и с советской, и с антисоветской сторон: "пострадал за Прявду". При разрешении - лежал бы в библиотеках мертвым грузом, но без последних страниц.

Два: научно-популярный (новая история тоже наука) "Архипелаг ГУЛАГ" - чтобы никто потом не отличил дальнейшие выбросы правды о лагерях от исторических анекдотов на страшную тему. У Солженицына в избытке и того, и другого - ибо люди к нему приходили разные, разное и говорили. Издать, подсократив пару-тройку Кенгиров; заболтать вопрос, заглушить славословиями, официализировать. Вместо этого - орден на антисоветские знамена.

Три: донельзя затянутую, но вполне патриотическую "Жизнь и судьбу" - в комплекте с первой книгой, "За правое дело". Обязательно в комплекте; в этом случае можно особо и не рихтовать. Разве что чуть по еврейской линии, если так спичит. Хотя после некрасовского Валеги Фарбера - а смысл?

Рихтовать и разрешать. Как разрешили до того "Тихий Дон" - самую жесткую из возможных антисоветских книг. Всяко пожестче будет, чем "Доктор..." и "...судьба". Вместе взятые. И даже чем "Архипелаг", взятый отдельно.

Как выписывали госпремии Ажаеву. Тому же ВикторПлатонычу Некрасову. Как печатали "Белую гвардию" и ставили "Турбиных" во МХАТе - а убирали из репертуара по причине крайней раззалупленности автора, проявившейся к концу жизни.

Да и то сказать: Воланд не антисоветничее Кальсонера, не-а.