silencefactory

Идет война. Никому не открывайте двери, люди добрые, миряне хорошие мои, а я ему говорю: “Я жена Кобзона”. А он отвечает: “Пошла на хуй, ебнутая”. Ему говорю, да чтоб ты, гнида заебаная, подох, чтоб подох ты! И сколько я ни обращалась в коммунальное хозяйство, они говорят: “Пошла на хуй, Богоматерь”. А ведь я – Богоматерь. Я мать Иисуса Христа и жена Иосифа Кобзона, потому что я видела, что такое благая весть, благая весточка, когда детям проповедовала, малышек брала на руки, а они просили, чтобы я вынула из них прививки СПИДа. А говорила я им, что идет война. Возле метро “Дмитровская” идет настоящая война – там триста семнадцать человек убили: вспороли им животы. А перед этим всех девочек маленьких отвезли за город и изнасиловали. Ясно вам? Я не вру. И все взрослые мужчины, таджики, насиловали – уголовники. Их специально привезли из Таджикистана, и все – сифилитики, чтобы они насиловали девочек. А когда изнасиловали, то вспороли им животы и высосали кишки. А мальчиков так просто убили и трупики отвезли на мыловаренный завод. Из них там потом выпаривали соли и отправляли на промышленность, бульон пили, как навар. Еще некоторых взрослых девушек убили и изнасиловали мертвыми, а глаза до сих пор не смыли с земли. И все это по приказу <...> и <...>. Потому что <...> сам первым начал насиловать дочерей в рот и в уши, в рот и в уши. И потом он начал привлекать милицию, чтобы она насиловала дочь железным прутом, раскаленным на заводе сельскохозяйственных машин, потому что он – Сатана и черт поганый, потому что он – Диавол, и я видела, как он у Бога крошки со стола подбирает, а тот его скипетром изумрудным изгонял с неба. И как он упал в Москва-реку – я все видела. Я председателю рассказала, а он говорит: “Ты – сумасшедшая, и мы тебя на батарею”. А еще за мной милиционер гнался, потому что я проповедовала о последнем дне Диавола. Я говорила ему на стадионе, что прокляну его и ошпарю ему жопешник, а он плакал и молился, чтобы я дала ему время, потому что он – сатана и не закончил злодейства. Он убил в Московской области сто миллионов и всех положил гнить в детскую школу. И лежали там трупы, пока дочь не сказала: “Отдай их мне. Я съем их”. Возле метро “Дмитровская” идет война и многих людей убили, так что теперь квартиры стоят пустыми, и туда уже завезли с мешками из Таджикистана и Казахстана, даже из Франции приезжали и покупали. А я точно знаю. Ясно вам? Я точно знаю, потому что не вру, потому что я видала, как мне батюшка показал и сказал, как будет в последний раз, когда Иисуса святая придет, святая Иисуса Христосий. Он покарает, воткнет <...> шприц в глаз и выкачает, а там – гной, потому что они – убийцы и даже на Черкизовский рынок поехали и скупили там все ножи – резать детей. И вы им двери не открывайте, а если придут, то прячьтесь в коробки от обуви, но не открывайте, потому что они вас перекрестят дымной головней, и тогда умрете, и они вашу душу высосут и кран на кухне поломают. Поэтому – прячетесь в кран, но дверь не открывайте, а берите детишек на воспитание: детишек хорошеньких. Берите красивых девочек из детских домов и воспитывайте их, как и своих детей. И мальчиков красивых тоже воспитывайте без зла, чтобы они тоже не открывали. Даже если он им доллары через цепочку передавать будет. Поэтому научите девочек вышиванию, а мальчиков – физкультуре, чтобы они молились и даже ключи не трогали. Если же он будет одолевать или сморкаться, то позовите меня – я денег не беру. И я приду с Иосифом Кобзоном, а вместе с нами – смерть. И проклянем мы его через рот и глаза, хулой похулим, чтобы была ему в аду красная кровать. Не открывайте, люди добрые, миряне хорошие мои, <...> и <...>. Это я вам говорю – Богоматерь и жена Иосифа Кобзона.