- Ну, прямо, как в старом анекдоте… Помните? - перебивает знаток, ныряя в подворотню. – Граждане! Перед вами - Зимний дворец. Автор расстрелян…

- Что такое? – внезапно из-за угла выскакивает еще какой-то спец, – наших медведей, доложу я вам, привезли из Германии…

- Разве они не всегда стояли у парадного входа? – удивляюсь я.

- Не всегда. Их вернули… - и он исчезает.

Охранник на проходной охотно подключается к разговору. Да, два медведя какое-то время пережидали безобразия 90-х годов в заводском дворе «Хронотрона». Потом их возвратили на прежнее место, на улицу Достоевского, но городские вандалы тут же сокрушительно отреагировали. С тех пор двойняшек стерегут денно и нощно камеры наблюдения.

Охранник приглашает меня взглянуть на мерцающую картинку в его прозрачной кабине. Мы видим, как уличный прохожий старательно трет бронзовый медвежий нос. Ага, это он желание загадывает.

В тот же вечер я опять оказываюсь перед молчаливой косолапой парочкой, и, пританцовывая на пронизывающем ветру, с надеждой, спрашиваю:

- Братья-фонарщики! Почему никогда не горят ваши фонарики?

Мощные когтистые лапы обнимают стволы деревьев и удерживают безжизненные шары-светильники. Над черными звериными головами тускнеют позеленевшие от времени дубовые листья. В полутьме призывно блестят отполированные медвежьи носы. И я заглядываю в таинственные глазницы одного из сумрачных истуканов и прикасаюсь к холодному металлическому носу:

- Мишка, почему не горит твой фонарик? Можно, я напишу про тебя сказку? Как тебя зовут?

- Можно, - вдруг отвечает сиплым простуженным голосом медведь. – Валяй! Кхе-кхе… Меня зовут Тин Первый, а брата моего – Тин Второй. Мы - родоначальники цирковой медвежьей династии Тин.

И светильники внезапно оживают в медвежьих могучих лапах. Они вспыхивают двумя маленькими солнцами, и тягостное чувство тревоги, притаившееся в погасших окнах и мрачных подворотнях улицы Достоевского, улетучивается. Только… что это? Кто? Кто вспомнил про цирковую династию? Про династию Тин кто сказал?..

- Он и сказал, - отзывается добродушный бас другого медведя. Тин Второй с достоинством кивает своей крупной башкой. - Ррры! Теперь нас уже трое! Гы! И наша неподвижная скульптурная троица - олицетворение мощи и процветания владельца завода – Курта Зигеля. Ррры! До нас на этом месте купчиха Мария Сидорова огороды держала, чтоб ты знала. Мы с братом появились на свет в 1902 году. А случилось сие событие на заводе художественного литья итальянца Сан-Галли. Ну, ты знаешь. Который на Лиговке обосновался.

- Да, знаю, - кротко соглашаюсь я, пребывая в натуральном замешательстве. – Ничего себе… Да! Как хорошо светят ваши фонарики… Сбылось мое желание. Мерси!

А сама думаю: «Какой ужас! Как я могла так бесцеремонно хватать за нос почтенного дореволюционного жителя Петербурга… Ох, а представиться?!» И я делаю неуверенный реверанс.

- Господа! Меня зовут Сильва.

- Да уж мы-то знаем! - с веселым рыком откликается Тин Первый. – Мы же с тобой родственники! Сильвы и Тины породнились в первой половине прошлого века. Ррры! Ррр-родственники! Так что можно и на «ты».

Я хватаюсь за каменный постамент Тина Второго, но присутствия духа, из последних сил, не теряю:

- Очень приятно! Вдвойне-с.

Да-да-да…  Ну, конечно! Меня осеняет догадка:

- Действительно, в нашем роду не было никого, кому бы медведь наступил на ухо. Это же всем известный факт! Мы с медведями всегда жили в полном согласии.

Медведи от удовольствия наперебой рыкают и весело потряхивают блестящими бронзовыми носами.

Именно в такой непринужденной будничной обстановке я и узнала необычную историю цирковой династии Тин.

***

В одном из ленинградских домов, тех, что чинно выстроились на соседней улице Марата, жил мальчик по имени Володя. Отец его, Чжан Хай-Тин, был необыкновенно яркой фигурой, известным цирковым артистом, который в начале века приехал в Петербург из Пекина. Китайский артист показывал экзотические фокусы, виртуозно метал ножи, дрался на кривых шпагах и являлся "человеком без костей». Он был необыкновенно добр, носил яркие шикарные одежды и производил на окружающих ошеломляющее впечатление.

Как это случилось, не известно, но Чжан Хай-Тин умудрился обворожить привлекательную девушку по имени Сильва. Все многочисленные племянницы её, от мала до велика, боготворили его и называли дядей Васей. Он развлекал их мастерскими трюками и баловал сладостями. В нагрудном кармане его пиджака всегда было припрятано разноцветное монпансье.

Сын Володя родился добрым и музыкальным ребенком. Он умел играть на всевозможных струнных и духовых инструментах. Одно прелестное создание, его кузина, Самая Маленькая Сильва, которую вся семья баловала до невозможности, особенно обожала, когда он брал в руки мандолину или саксофон. Она перед сном всегда слушала «Колыбельную» Брамса в его исполнении.

Когда началась война, город помертвел и погрузился во мрак. В первую блокадную зиму жители гибли тысячами от голода и холода каждый день.

В один из рождественских дней, в лютый холод, Володя, обессиленный и замерзший, брел по темным, оглохшим от воя сирен и бомбежек, улицам. Он нёс подарок своей любимице - Самой Маленькой Сильве. Девочка не казалась уже прежним прелестным созданием. Теперь она напоминала больную прозрачную обезьянку, изуродованную язвами цинги. И все называли ее некрасивым именем Дистрофик.
Он добыл для неё малюсенький, с ноготок мизинчика, кусочек сахара. Сахарок с ноготок, испачканный землей и гарью.

Володя не почувствовал, как споткнулся и упал у какой-то черной подворотни на улице Достоевского… Его потревожил ослепительный свет двух маленьких солнц, внезапно вспыхнувших над головой. Настойчивые голоса заставили его открыть глаза. Это были два медведя. Так познакомились и подружились на всю жизнь человек и медведи. Домой Володя нес лекарство для Самой Маленькой Сильвы - горстку бронзовых волшебных желудей.

Володя поднес ложечку с чем-то густым и горячим к лицу малышки, и носик её уловил какой-то головокружительно вкусный аромат. Она лежала словно в маленькой берлоге, сооруженной из всех одеял и тряпок, которые взрослые сестры еще не сменяли на еду.

- Кушай, маленькая, - сказал он. Это - подарок от наших друзей-медведей. Ты станешь такой же сильной и несгибаемой, как они. Наши медведи поделились со мной секретом, как правильно приготовить лекарство из волшебных желудей. Надо только проявить настойчивость и терпение, и тогда даже твердый металл станет мягким.

Самая Маленькая Сильва отведала три полные ложечки желудевого лекарства, порозовела и снова спряталась в своей маленькой берлоге. Когда она открыла глаза, Володя грелся у огня буржуйки, в которой догорал бабушкин комод. Он с нежностью перебирал клапаны саксофона. Его непослушные пальцы снова вспомнили «Колыбельную» Брамса, которую раньше играл для Самой Маленькой Сильвы. Она тоже вспомнила любимую мелодию и уснула. Чтобы жить завтра.

Перед тем, как в апреле уйти на фронт, Володя навестил двух медведей, и они долго о чем-то разговаривали. Он считал их своими братьями. Именно он назвал их так: Тин Первый и Тин Второй.

После войны Володя стал дрессировщиком.

Дрессировщик медведей… Тема: Имена Автор плэйкаста: silva2103 Создан: 6 января 2011 6:50