Картинки с выставки (продолжение)
никто не знал, что девушка приготовила еще один сюрприз.
http://www.livejournal.com/users/cheboro/36038.html?nc=11

Передача подходила к концу. Оставался последний зал, где, согласно директорскому сценарию, нужно было показать стенд с императорской посудой. Это был, пожалуй, самый интересный стенд на выставке. В сопроводиловке говорилось, что все эти молочно-белые с голубыми рисунками чашки, вазы, кувшины и блюда были созданы если не самим великим Кидзаэмоном, то кем-то из его потомков, и что право пользоваться такой посудой имели лишь члены императорской семьи да самые богатые и знатные вельможи. Это же слово в слово директриса вписала и в свой сценарий. Так что девушке оставалось обвести рукой стенд, сказав последних несколько слов. После этого, по замыслу режиссера, камера должна была сперва остановиться крупным планом на каком-то одном предмете , а потом под тихую японскую музыку медленно удаляться в другой конец зала, пока стенд не превратится в маленькую точку.
И девушка уже подняла, было, руку, чтобы сделать это обводящее движение, а потом исчезнуть с экрана, как вдруг наклонилась над стендом и взяла чашку, стоящую в самой его глубине. Подняв ее так, чтобы она оказалась прямо перед камерой, и медленно обводя тонкими пальцами ее плавные изгибы, девушка стала говорить то, чего не было ни в сопроводиловке, ни в сценарии: роясь в монографиях и журналах музейной библиотеки, они с Валерием нашли красивую легенду и цветную фотографию. Чашка на фотографии и та, что на стенде, походили друг на друга как две капли воды.


Лет 300 тому назад, когда Японией правили сёгуны из династии Токугава, молодой император (то ли Нарухито, то ли Фумихито - разве запомнишь эти трудные японские имена) полюбил красавицу дочь мастера Кидзаэмона. Девушка тоже полюбила его. Да только кто же разрешит императору жениться на дочке горшечника? Ему была предназначена от рождения невеста знатная, богатая, благородных кровей.
День свадьбы приближался быстрее, чем того хотелось влюбленным. Уже были сшиты свадебные наряды, и повара начали греметь котлами, готовя изысканные блюда для празднества, и печи "фарфоровых" мастеров не затухали ни днем, ни ночью, обжигая посуду для свадебного стола.
Не описать отчаяния двух любящих сердец. Они не мыслили жить друг без друга, а потому решили уйти из жизни вместе, в одно время, одним способом - броситься вниз с высокой горы.
И вот настало их последнее свидание. И красавица сказала своему возлюбленному, что умереть должна она одна. Потому что ее жизнь принадлежит лишь ему, а ее смерть не принесет никому бед. Тогда как его жизнь принадлежит богам, а его смерть может стать источником многочисленных бед для всего народа.
И еще сказала она любимому, чтобы он не горевал о ней слишком сильно, потому что они до скончания его дней будут вместе, и каждый день его руки будут ласкать ее, как сейчас, а его губы прикасаться к ее губам.
Вернулась девушка в дом отца и бросилась в печь, в которой обжигали посуду для свадьбы императора.
И вот в день свадьбы, когда император и его молодая жена уже сидели за свадебным столом, а многочисленные гости подносили свои дары, во дворец пришел фарфоровых дел мастер Кидзаэмон. Он преподнес императору чашку такой необыкновенной красоты, что все гости онемели и застыли, как статуи. Ах, что это была за чашка! Прекраснее ее еще не создавали и уже не создадут человеческие руки. Среди бело-голубого свадебного фарфора засияло нежное матово- смуглое солнышко. Чашка походила на стройную девушку. Ни единого рисунка не было на ней. А края напоминали причудливые изгибы женских уст.
Взял император чашку обеими руками, боясь ненароком уронить это чудо, и почувствовал в тот же миг, что обнимает любимую. Прикоснулся губами к краям-лепесткам и понял, что целует любимую.
Прошло много лет. Как обычно, старый, седой, больной император сидел перед окном, глядя на восходящее солнце. Он очень любил это время, когда солнечные лучи не жалят, а лишь нежно ласкают. В руках у него была его любимая чашка, с которой он никогда не расставался. И вдруг будто пчелка ужалила его в сердце, оно трепыхнулось, громко и больно стукнулось о ребра и замерло. Навсегда. И в тот же миг оранжево-смуглая чашка выпала из его рук на каменный пол и разбилась на тысячу мелких осколков. Так исполнилась мечта Той, которая не могла ни одного дня прожить без своего любимого.

Закончив легенду, девушка поставила чашку на стенд и только, было, собралась произнести последние по сценарию слова, как свет неожиданно потух и камера стала отъезжать назад. Девушка с удивлением повернулась к двери.
Оххх! Оттуда к ней, чуть ли не пихая друг дружку, бежали директриса и гримерша. И трудно было сказать, кто же из них выглядел злее, кажется, обе одинаково.

- Ты запорола передачу! - завопила директриса, ничуть не стесняясь еще не ушедших телевизионщиков. - Ты испортила МОЙ ТЕКСТ. А я ведь тебя предупреждала, чтобы без импровизаций, я тебя предупреждала... Но не надейся, это тебе так не сойдет. Ты ни копейки лишней не получишь.

- Как тебе не стыдно? Я столько времени потратила, делая из тебя ОБРАЗ, а ты все испортила, - орала багровая гримерша-костюмерша, прикладывая к глазам крохотный платочек.

Неизвестно, что и как долго они еще орали бы, но тут подошел режиссер передачи.

- Какой неожиданный ход! Лиля (это он директрисе), какая ты молодец, что вставила этот эпизод в сценарий. Нам даже добавили 7 минут. Это удача! Но почему же ты мне заранее не сказала? Мы бы, может, что-нибудь еще придумали. Впрочем, и так хорошо получилось.
- Да ты знаешь, Лева, я хотела тебе позвонить, но все некогда, некогда…. надо было порепетировать с девочкой, - кивнула она в сторону "провинившейся", - научить ее "ходить" в кадре, эта молодежь… они же ничего толком не умеют.
- Я всегда говорил, что Лилия Леонидовна - отличный специалист, - улыбнулся режиссер. И повернулся к гримерше.
- А тебе, Лукинична….
- Я тут ни при чем. Я все сделала, как надо, это все она сама, это их…. - зачастила тетка.
- Да полноте, Лукинична, не скромничай, очень удачный и естественный грим. Образ получился таким свежим и индивидуальным...

Гримерша, перестав промокать несуществующие слезы, разулыбалась.

А девушка, подмигнув своему "сообщнику", отвернулась к окну, чтобы не расхохотаться от вида его раздутых щек, за которыми он еле удерживал смех.

P.S. Однако выговор девушке таки вынесли, и он 3 дня висел на музейной Доске объявлений. За несогласование своих действий с руководством. Это был ее первый выговор. Но за передачу все же заплатили. Целых 50 руб. И это был ее первый гонорар.