#
Пастеризованное солнце
Штурмует горы жаркомета,
На смену потным гагарам
Попарно заходят слева
Безусые птенцы-пилоты
В одинаковых высотных очках.
Они летят как на параде,
Как командиры на параде,
Безмолвные, как ангелы,
В предчувствии райских высот.
Вьются над каменной водой,
Снизясь над мирной рекой,
А подросток-матрос, лаская
Лесное озеро в июнь,
Выплывает на лодке к камню,
Где в сияньи голубом
В серебристой зыби тишь и гладь.
Кажется, нет сейчас страны
Мощней страны Апрельской!
А лейтенант, утренний дежурный,
Набирает на поясе номер,
Ставит стакан воды на стол,
Делает глоток и кричит:
- Я на посту! Почему?..
Трясутся в окнах мотыльки,
По реке скользят весла,
И за стеклом лежат и смотрят
В телескопное лоно
Спозаранку заспанные лица.
Если в солнечные потоки
Вдруг уплыть бы и раздвинуть их,
Если б плыть и плыть, не уставая,
В заповедные дали, в зеленые степи!
Я в редкие минуты счастья
Видел эту землю зимой.



Сладко дремлет лодка в осоке,
Смотрит в неведомое чудо
С берегов — в страну наслаждений
Величием не разгаданный рай.
Как беспечальны и светлы,
Как красивы и добры,
Как непринужденно-беспечальны
И воздушны, как дети, дети.
Вдруг с мальчишечьим удальством
Береглися и боялись
Они своих незнакомых
Жестов и мыслей, мыслей и снов.
…Как неслышно и подробно
Поделились, неразделимы,
И не было ни обмана,
И не было ни греха.

Вдруг - тревога. Корабль в атаке.
Бронебойный самолет!
«Пристрелка, - скомандовал рулевой,
Взглянув в смотровую щель, -
На этот раз они не пройдут.
Им не остановить полет!»
Вновь, в бешеном бою, рождается
Землянок и подвальчиков
Новая летная площадка.
Переселенцы у взлетной,
В облаках дыма и пыли,
Под аккомпанемент моторных гудков
Над матушкой-землей летят.
Как странно, что среди разбитых
Сопливых станций, заводов
Высвечен своей ракетой
Высоко в небе флаг Апрельской
Молодой державы.

И над гладкой водой он грустит
О друзьях, разлуке, весне,
Своих друзьях-товарищах
И слушает соловья в реке.
Очень рано утром здесь
Бывают минуты тишины:
Ровным строем бесконечным
Летят высококрылые птицы.
И как ты их на свете любил!
Грохот моторов на заре,
И останься еще на свете —
Твой голос бы к ним долетел,
К солнцу, сиянью, синеве.

Глядит на далекий храм,
На белый плафон с голубой
Матримониальной мечтою,
На заводские башни
И снова смотрит на воду.
Но небеса над морем синеют,
И по малахитовой волне
Сверкают ржавые бока
Разоруженных фашистов.
Мечта не спит до самой ночи:
Когда над пароходом подымут
Со дна морского черного ила
Крылатых ракет раскрашенный штык.
О Апрельская вода, ты тоже
Любила труд, но не войны!

Он кладет ладонь на дно
И видит, как в глубине
Знакомый рисунок дна,
Как будто сам его чертил.
Так все на свете - зреет -
И только там своя судьба.
Тот камень - неизведан,
Тот водолаз - необучен.
Но юноша и не знает,
Что эта точность хранит
Не только старую любовь,
Но тайну материнства,
Знания и чувства суть.
И дивную тайну природы,
Душу человека и свой
Как любовную основу
Способ жить в океане
Поведать незримым звездам.

И вот они, его друзья,
Следом за юным капитаном,
Поднявшись над мутною водой,
В счастливом сне улыбнулись.
Они висят над ослепшей
В рассвете золотой водой,
И он идет среди деревьев,
Разбивая отраженья.
Лишь бы не слышать жужжанья
Стального дождя на камнях,
Лишь бы не слышать голосов,
Лишь бы верить, что в жизни есть
Ласковое, человеческое.
А раз есть любовь и солнце,
Значит, будет воздух, вода,
Продукты, деньги, прогресс
И материнство земляков.
Что еще?
Ну и стихи.
Не о любви и тепле.

Дыши и слушай, как звенят
Лодки-близнецы на дне.
Вот они с великой тоской
Тысячи раз проплыли мимо,
И еще не все прошло,
Но уже все другое, нет!
Конечно, это не любовь.
Любовь к земной до боли боли,
Но это нет!
— А ты знай, парнишка,
Пока
С неба вниз
Крылатая тянется стая,
Держи глаза открытыми,
Дыши и слушай песню моря.
Океан в походах всегда один.
И над ним так ясно и светло,
Что звездам земным не удержаться
В холодных звездных колодцах.

Далеко-далеко, в час глухого сна,
Звезда погасла над глубью вод,
Из желтых камней, по колени в воде,
Пролегло ущелье реки.
И, приняв равнодушный вид,
Солдат водной службы, без слов,
Сидит - в порыжелом лапсердаке,
Без папиросы в руке.
Смешно, а в жизни не все смешно,
И ждет мальчишку в доме мать.
Ревет в ущелье сорока,
Гремят кузнечики, и рябина
Белеет свежей облитостью
У мирного озера в июне.

А там за Паровозным мостом,
Безмолвным, как ангелы,
Плавает в белом облака
Рыбий глаз — ну и красота!
Как прыгают мушки вокруг!
Как скрипят шины и трава!
Ни один шофер не уследит,
Кто снимет пелену с глаза!
Крикнут: "В сторону, без ветра!" —
Кружатся в небе птички...
Дышит тихо поредевшая осень.
А под мостом, в священном лесу
Пустота — будто солнце под окном.
Но вчера, из мертвого нутра
Сорвав в лесу петард, вошла подруга.

И вот уже на озере
Повсюду лодочки пловцов,
И бегут по волнам два челнока,
Где, прячась в легкий тростник,
Утонули в вешнем цвете
Две совсем такие же девочки.
Безмолвные как ангелы,
В предчувствии райских высот.
Безмолвные как ангелы,
В предчувствии райских высот.
Безмолвные как ангелы,
В предчувствии райских высот.
Пилот забыл обо всем на свете,
Самолёт дернули, как шкодливого щенка.
Он уронил штурвал, и закричали:
-Давай, давай - кто хочет первой!
Но как же ей дотянуться до него?

Раскрыв в улыбке нежно рот,
Парень зачерпывает воду
И выливает себе в рот,
Вонзая зубы в воду ртом.
А близ небольшого ручья,
Поласкав берег, купается
Сверкая на солнце веснушками
Серебристая рыбка-чечевица.
Она поклевывает песок
И плавниками бьет песок,
И хочет вся в мелких складочках,
Стекая и струясь, в песок.

Спускаются вечерние гагары
К таинственным заводям родным,
А в полумиле там таятся,
Под яблонями, под ивами,
Небезопасные жерлицы.
Щуря глаза под смоляными
Технохронологическими рогами,
В этот вечер грозный атаман
Высадился на берег с гитарой.
В барашковой папахе, в черкеске,
Он подходит к молодому мне
И одним аккордом перебирает
Весь наш детский мир, весь наш биологический.

Иногда странно хочется жить,
Особенно утром.
Даже ночью закрою глаза,
Думая о многом:
Погоню ли, к морю ли коня
Полюбить нам суждено.
Отчего-то снится мне детство —
Утро того самого дня,
О котором всегда мечтал —
На поле боя мой день.
Но пока не проснулся еще,
Счастье выстрадал в борьбе —
Я сейчас, как ангел-хранитель,
Приют даю в своей груди.
Как увидеть его — не знаю,
И не вижу наяву.
Только солнце над самым морем,
Точно яхта в родном порту.
А вокруг клокочут вулканы
В черной кипящей воде.

Так и он идет к могиле,
Отдаленность большой воды
Предчувствуя через века.
И я следую той же дорогой,
В закатном небе ясном
Ждавшей сотен поколений
И каждого поэта.
Но я в него влюблен не меньше.
И я
ему завидую.
Как завидую солнцу,
вытекающему из туч,
Так же как завидую
его безземельным детям.
Кому завидовать?
Я завидую ему.

Идет по ущельям и лугам,
Лупит пырей на полигоне,
И, притиснутый к горизонту,
Тормозит на юте мотор.
Старик и юный прелестник,
Кто ты, маленький солдат,
Летящий к счастью в высоту?
Ты будешь счастливей многих,
Пускай твоя меткая рука
На смерть и жизнь перекрестит,
На смерть и жизнь перекрестит
Надежный, но неласковый штурвал.
Надежность счастья как раз
И есть величайшее зло:
Пускай твоим дедушкой,
А не братом станет смерть.