+
Там, в той стороне, бездна.
Мы видели свет. В бездне огня.
Но мы ничего не говорили.
Мы жили. И мы молчали. Мы лежали
На дне той бездны, как ненужные предметы.
На дне той бездны, как ненужные слова.
Безвременно законченные.
И ничего не значат.
Ни — всякие. Ни — даже.
Ни — страшные.
Лишь разное. И это различье
Нам может помочь или не помочь.
И это различье нам еще нужно.
Ну что же, немного им осталось
В их славных, спокойных и пустых днях.
Но не спешите с тем, чтобы назвать
Все это прекрасным.
Или — героическим.
Или — возвышенным.
Или — возвышенно-бессмысленным.
И это — не надо.
Это просто дано.
Это — легло. И это — не надо.
Для чего-то. И это — не надо.
Для чего?
Для чего?
Для чего?
Для чего?
Или — откуда эта жажда?
Или — зачем этот страх?
Или — зачем все это?
И — как к этому подступиться?
Или — как к этому подступиться?
Или — к чему?
Как подступиться
К сердцу близкого, близкого, близкого?
Если оно кажется враждебным?
Если оно кажется чужим?
Или — странным?
Если оно кажется лукавым?
И — еще — более странным?
Но ведь ничего нет.
И это все — из этого только и может
Осветиться.
В бездне огня,
В бездне огня,
В бездне огня,
А там, в той стороне,
Как мы видели свет,
Мы видели свет.
Что есть — не только?
Что есть — кроме?
Что есть — кроме?
Только лишь это.
Другого ведь нет.
Это все — не больше.
И не меньше.
Это — все равно.
Другого — не бывает.
Другого — не бывает.
Ни — никакого.
Ни — вообще.
Ни — твоего.
Ни — моего.
Ни — ничьего.
Другого — нет.
Или — может быть?
Или — мы этого просто боимся?
Или боимся того, что слишком близко?
Что слишком близко — это чересчур страшно?
Что?
Что?
Что?
Что?
Другого нет.
Не бывает.
И это — одно.
Это — то, что не может исчезнуть.
Что — не требует толкований.
Что — простое. И вот — стоит.
Что, если его разгадать — это же будет
Исповедь.
А все эти философские беседы
Безвременье, бездна и время.
Это все до последней нотки,
Это — все до последней строчки.
Это — все, что есть, и то, что будет.
Безнадежность, бездна и время.
Другого, где же все это может
Распространиться?
Где этот воздух, где эта влага?
Как лань, оно бежит, как лань — и не может.
Оно вдруг испугалось, и по рву —
Оно бежало, оно бежало с простотой.
Как лань, оно бежало из тьмы в свет.
Но оно бежало — только оно и бежало.
Не будет уже.
Как лань, она бежит, она бежало —
И там, где-то вдалеке, за рекою,
Стала матерью.
Стала матерою, стала молодой.
И стала оною.
И с иною средою, другой средою,
С иными двумя стала брать просторами.
Стала страшить.
Стала смущать.
Стала лить молоко.
И львы — там как тучи, и стуки гитары
Скалят зубы, рычат, ревут, как бездна.
Обняли лань.
Стали мучать.
Стали терзать.
Стали пленить.
Стали львам лани сами сердца растить.
Стали львам грудь давать.
Стали львам пасти — там, где земля.
Стали львам лань — ночи — со снами —
Стали львам спать — там, где звезды
Стали светить.
Слышите ль вы?
Поднялся, встрепенулся
Город иной, и, словно зерном, пустотой,
К утру с именем моим воспрянул и возрос.
Бывает так, в глухом спокойствии — кто?
Кто — вырос в слезах твоих, матерь?
Кто — крикнул из мглы твоих пещер?
Кто — в ночь проревел осетром?
Кто — от звонкого стука стремительной птицы
Нашел в груди твоей восторженное слово?
Что так возник из тьмы и света,
Из потоков, из травы,
Из лесов, из озер,
Что сердце пред тобой раскрылось,
Матерь, как разинутый рот.
Он от тебя ничто не отринул,
Но бросил в лицо твое города и степи.
Кто — полетел?
Кто — засверкал перепелом?
Кто, кто, кроме?
Кто — возник из недр, из глуши,
Из звезд и светил,
Из цветов и трав,
Кто — осушил слезы
И пошел?
Лишь лишь
Львы?
Не с иным, как с ними,
Все в час возвысилось: ветер и тучи.
И встали
Плиты и плиты,
И встали горы и горы.
Встал город без улиц, без улиц.
Дышит в жарком поле хлеб,
Без зерен, без стеблей.
Встает рассвет, в него, как встарь,
Бросается солнце гор,
Как будто целый мир, как прежде, —
Растит хлеб и сено,
Берет глину, лепит скульптуры,
Собирает камни.
Львы, возвысясь, кричат:
— Отдай нам это, лань.
Мы все берем — и эту тьму,
И эту глину,
И эту ночь,
Все, что в землю вошло.
Ручьем она течет.
И выльется, внемля свету,
То, что лань вбила в себя,
Все — только в их огне,
Они лишь угли.
Или же львы, —
Из дикой страсти
Рычащие звери.
Или же не.
Бежим, бежим, — не знаем, что сожжем.
Огни сплошь.
Львы — вот.
Они — вот.
Нет выхода.
Или:
Из города стремительной птицей
Да взглянет, взлетит
Мать — Лань.
Я вижу пламя, слышу крик, я слышу град
И влагу рос.
Львы — вот.
Они — вот.
И всю эту росу, и эту влагу — только
в небо.
Львы, великие, исполненные
Своей бесконечной силы,
Вот луна. Все мы на лоне луны.
И если Лань встанет на равнине
И вся равнина станет, как на карте,
То это в этом плене окрест
Не будет расти хлеб, не будет литься вода,
Что за вожди и цари: Лань! Лань!
Лань — чистый источник и
Ветер и дождь, и птица, и человек!
Вознеслась и разорвала навек объятья
Стали львы ее сыну расточать ласки.
Войди в лоно Лани, как солнце, брось свой свет.
Лань не смеет быть в свете,
Лань не может как сад.
Лань — это всё, что в себя вместит
Пространства вечно жадная утроба.
Лань — это край земли, и край теней,
И ветер, и влажность прохладных луж.