≥
Тупая, гулкая весна.
Гулко-гулко по улицам ходят
хмурые, каменные, черные, человечьи
мужчины.
Направляются в метро
бесшумные и непрозрачные
девушки.
Направляются в магазины
к столам, где гулкое ворчанье
хрустит, как мясо.
Направляются в космос, как вы
в самолет.
Направляются в больницу
превращать свои молодые
жилы в душистые вишни.
Направляются в тюрьму, чтобы
к утру быть в постели
со своим младенцем.
Направляются в зверинец, где
жадные птицы в небе клокочут,
с жабрами, клювами, зубами
и глазами, требуют тепла,
мяса и специй.
Направляются в овощную
церкву, где поют
стеклодувы.
Направляются в травную,
где вскрываются камни
и шевелятся зародыши.
Направляются в пустыню,
чтобы поить истомленное
песками растение.
Направляются в память, где
покоятся древние слова.
Направляются в щедрый зиккурат,
где заторможено время.
Направляются в капище,
где валяется сифилис.
Направляются в милицию
для опознания.
Направляются в пыточную,
где поджариваются
жертвы его страсти.
Направляются в прокуратуру
для объяснительной.
Направляются в трибунал,
чтобы задать вопросы.
Направляются в следственную
по особо важным делам,
чтобы покончить с собой.
Направляются в магаданский
трамвай, чтоб достать билет
на тот свет.
Направляются в копилку, где
каждый день меняют ценности.
Направляются в кабаре,
где яростно скрежещут двери,
там спят ночами мраморные
иксы.
Направляются в театр,
чтобы открыть глаза
и увидеть улыбку
на губах
танцовщиц.
Направляются в смерть, чтобы
она могла убивать.
Направляются в салаты, чтобы
упасть в тарелку.
Направляются в нечто,
чтобы воспринять
ноль
пространства и времени
и расплыться
в нем.
И если книга про него -
от нее язык слипается.
Направляются в лес, где
ветки стучат, как спицы в колесах,
чтобы там добывать мед,
чтобы сладкий мед стекал с
земли и превращался в язык.
Из звуков топора
шорох ветвей, когда рубят
коров, и - как много их!
По крайней мере потри
полслова в любой фразе -
услышишь,
как растет мед
наощупь
- там найдет тебя язык
зверей, птиц, муравьев, яблонь:
Переплетенные белые
кость с волокном мяса.
Переплетенные черные деревья.
Переплетенные
сухие, черные, серые
ткани.
Фразы растворяются в гуле,
пугают и щекочут.
Бессознательно ударяю
по гуду машины.
Когда ты хмурым ржаньем
прогудишь, как утроба, когда
приклеенный мешок лопнет
и темная кровь из него
в небе запахнет гарью, когда
опьянеющий черный рот
отъест тебя и сожрет
присущую тебе жестокость,
когда все в тебе распадется,
вынь серп, взмахни потной
рукою и, закрыв глаза,
порежь себя
повисшей на волосах
дрожащей лентой...
Пространство - это разрезанный
и набухающий хлебом
полдень.
Это щели, в которых
блестят камни.
Это ветки, отрастающие
на белых стенах
дома.
Это склизкие ветки,
перемещающиеся
к пустому месту.
Это черви, выползающие
из каждого
ножа.
Это кровь, которой напоено
солнце, и темнота,
и воздух -
все, чему на свете нет цены,
в конце концов,
ведь, на самом-то деле,
жизнь -
то же самое,
что смерть.
Вся жизнь — это один
порез.
Лишь бы не удалось
поднять лицо
от окровавленных рук
к небу и крикнуть:
"Возьми меня отсюда!"