|
|
|
December 28th, 2004
07:17 pm - Фауст. Действие первое. Ночь.
Наконец кончились всякие прологи и началось, собственно, действие. Итак, ночь, рабочий кабинет Фауста - мрачная такая комната с каменными стенами, высокими потолками, цветными стёклами в окнах и кучей всяких вещей. За столом сидит пожилой бородатый неопрятный мужик. Это сам Фауст и есть. Сидит он за столом и чувствует себя при этом хреново. Но не от того, что с утра перебрал, а потому, что ощущает - все его учёные занятия, все его специальности так ни разу и не приблизили его к познанию истины. Вот профессор он, ученикам уже лет десять что-то преподаёт, а что толку?
Но человек он всё же деятельный и потому не впадает в отчаяние, а быстренько решает пойти другим путём. Наукой не получается? Ну и ладненько, мы магией воспользуемся. Призовём духа, и он быстренько про все природные тайны расскажет.
Фауст с отвращением разглядывает свою комнату, кривится от заполонивших её изъеденных червями книг, запылённых приборов, кривых шкафов, понимая, что познавать Природу в помещении, ей противном, не самое лучшее занятие. Потому быстро достаёт магическую книжку и начинает её читать.
Сначала на глаза ему попадается знак Макрокосма. Ничего в общем замечательного в нём нет, могендавид с рюшечками, но Фауст от созерцания этого знака приходит просто в бешеный восторг. Это, кстати, наводит на подозрения что не чистокровный ариец, этот подозрительный доктор, совсем не чистокровный.
Но восторг восторгом, а цели и задачи у Фауста вполне реальные - познать, а для этого нужен дух. Потому книга листается дальше, где в ней обнаруживается знак Духа Земли. Ага, говорит Фауст, это совсем другое дело, его-то мне и надо! Захлопытвает книгу и читает заклинание. Сразу трах-бах, красное пламя и прочее - дух появился. Смотрит доктор на то, что появилось и аж отворачивается, чтоб не стошнило - видок у духа ещё тот.
- Ты чего, сам же меня звал? - удивляется Дух
- Ну и мерзость...., - Фауста снова тошнит.
- Ха! И это тот самый Фауст! Что, смертный, зассал? Дрожи теперь.
- Хрен тебе, я ничем тебя не хуже.
- Да? Я рождение и смерть, и жизнь, и движение, и простор!
- Круто! Как это мне всё близко!
- Ни хрена тебе это не близко. Ты вообще близок только к тому, что изучаешь, - сказал Дух, плюнул и исчез.
Фауст остаётся малость в опупении. Он, образ божества - и не равен какому-то духу.
От мрачных раздумий его отрывает стук в дверь. Тихо матерясь, идёт открывать дверь, уже чувствуя, кого принесла нелёгкая. И точно, за дверью в пижаме и с фонариком в руке стоит известный местный ботан по фамилии Вагнер, числящийся кроме прочего, учеником Фауста. Оправдывая опасения, с места в карьер Вагнер начинает нудеть:
- А то Вы сейчас в слух декламировали, да? Это из греческой комедии, правда? Ой, мне бы подучиться красноречию, говорят оно полезно, вот Вы как думаете? - и ждёт ответа, гад.
Фауст мысленно плюётся, но пытается отвечать вежливо.
- Учение тут нихрена не поможет, если содержимого у тебя внутри нет в принципе. Вот когда начнёшь говорить, как Утёсов пел, то бишь сердцем, то и будет всё отлично. А если будешь по замусоленным инструкциям пытаться шаблоны рвать, то о десятках и не мечтай.
- Нет, всё-ж мне кажется, что и болтать надо уметь правильно.
- Может ты ещё и шутовской колпак наденешь, чтобы внимание привлечь? Умом надо выделяться, умом. И знаниями.
- Но наука так обширна, так и на полпути помереть можно, - скорчил Вагнер жалкую рожицу
- А ты не забывай, что кроме книг у тебя душа ещё есть. В неё бывает полезно заглядывать.
- Простите, конечно, но разве мы не радуемся, когда видим, как далеко мы оторвались от древних мудрецов? Чего сразу в душу убираться?
- Ага, так далеко, что аж до самых звёзд долети. Ты хоть понимаешь, что хрена лысого ты время постигнешь. Нет там никакого "духа времени", а только восприятие этого времени тем, кто оставил нам следы.
- Разве мы не можем тогда узнать это восприятие, дух этих людей?
- Перестань сказать! Что такое "знать"? Определи это сначала, а потом уже в историю суйся.
Вместе с последней фразой борода Фауста встопорщилась особенно гневно, и Вагнер предпочёл, посетовав, что приходится прерывать такой интересный диспут, сбежать подальше.
Оставшись один, и вдоволь посмеявшись над наивным, который ещё мечтает что-то ценное найти в этой суете, Фауст всё же вернулся в мрачным мыслям. И хоть опупение, спугнутое Вагнером, не возвращалось, осознание того, что какого высокого мнения не был бы о себе доктор, удержать Духа ему явно было не по силам, сильно портило настроение. Да и окружающая обстановка, наполненная следами предыдущих безуспешных поисков истины, тоже давила на психику. И тут из угла Фаусту хитро подмигнула бутылочка.
Как же, как же, обрадовался он, хорошее там зелье, сам варил! И средство хорошее. Раз уж на земле ничего я сделать не могу, и ничего у меня не выходит, буду странствовать как вольный сын вселенной, и познавать мир только своей душой. По крайней мере, хоть пожертвовав собой, смогу доказать, что сам я богоравный.
Тут же и бокальчик нашёлся хрустальный, наследный с хитрой резьбой по ободку. Наливает Фауст в него свой напиток, чокается с рассветом будущей жизни, подносит к губам...
Бом!
Бом!
Бом!
Христос воскресе из мертвых,
Смертию смерть поправ!
Ночь-то пасхальная, наступило время праздника, колокольный звон, пение и общая радость. Естественно, в такой оптимистичной обстановке кончать с жизнью стало как-то неудобно. И вообще - Фауст вроде бы и не верующий, но ведь детство-то было. А тогда у него это был любимый праздник. Мама пекла куличи, папа красил яйца, и всё было так светло, таки чисто, так живо...
Эх, думает Фауст, утирая рукавом слезящиеся глаза, такие воспоминания могут примирить даже с жизнь. Поживу пока ещё немного.
|
|
|
