Гипотеза
Хочу подчеркнуть - это не более чем гипотеза. Исторического образования не не имею, я вообще не гуманитарий, так что возможны методологические ошибки, которых я сам же и не вижу за незнанием методологии. При чтении, полагаю, что главное - избежать первичной эмоциональной реакции "за" или "против", а рассматривать написанное по существу, как если бы оно произошло где-то на Марсе и не затронуло интересы огромного числа людей.

Начнём с преамбулы. Допустим, небольшой бизнес развился и превратился вначале в средний, а потом и в корпорацию. Т.е., корпорация выросла не в силу инвестиции каких-то очень богатых физ- или юрлиц в некую успешную бизнес-идею, а снизу (допустим, советский универсам, приватизированный в начале 90-х, вырос в крупную сеть супермаркетов - а таких примеров хватает и за рубежом: с низов выросли "Кока-Кола", "Майкрософт", "МакДоналдс", ИКЕА и др.). Естественно, что те, кто стояли у истоков успешного бизнеса и сохраняли ему лояльность на протяжении всего времени, делили с ним и успехи и неудачи, сделали карьеру и встали на ключевые посты в корпорации. Пока предприятие носило характер мелкого и среднего бизнеса, они справлялись с работой - хватало того, что называется деловой хваткой, т.е., навыков интуитивного управления. Но по мере роста некомпетентность таких руководителей стала помехой развитию. Что надо сделать, чтобы исправить положение? Очевидно, уволить всех выдвиженцев снизу и заменить их крепкими профессионалами. Можно при этом выплатить им повышенную компенсацию, а можно, скажем, придумать для них синекуры, находясь на которых они никак не влияют на принимаемые решения, сохраняя символы статуса и даже высокую зарплату - в знак признательности за их вклад в становление бизнеса.



Ну а если такая ситуация сложилась не в корпорации, а в целом, причём очень крупном государстве? А ведь именно это и произошло в СССР на ранних этапах его становления. Руководителями во многих случаях стали люди, которые способствовали установлению Советской власти - либо на подготовительном этапе (коммунисты с дореволюционным стажем), либо после того, как управленцы старой школы отказались служить новому режиму либо были репрессированы - за конкретную контрреволюционную деятельность или до кучи - по классовой принадлежности.

К середине 30-х гг. стало понятно, что надо ускоренными темпами готовиться к войне, ибо она неизбежна. И терпеть далее некомпетентных людей на ключевых постах стало невозможно. А в от уволить их или перевести на синекуры возможности не было. Они за время службы в аппарате обросли горизонтальными и вертикальными связями, носившими не только деловой характер, но и идеологический. Имели вес и влияние также в "клубе руководителей", т.е., ВКП(б). Будучи субъективно лояльными и преданными, объективно они стали помехой в достижении цели. Но если бы их начали массово отстранять, пошли бы сильные волны, вплоть до опасности гражданской войны (а в это время только её не хватало для подготовки к Мировой войне).

И тогда ничего не оставалось, как в массовом порядке ошельмовать их и убить. Что и было сделано. По сути, репрессии 1935-38 гг. были кадровой оптимизацией, направленной на заполнение ключевых вакансий более квалифицированными кадрами, которые к тому моменту подросли, благодаря политике руководства, направленной на повышение уровня компетентности руководящего состава.

Вообще, каждая из волн репрессий имела сугубо управленческий характер. Раскулачивание и принудительная коллективизация: устранение из сельского хозяйства рыночной стихии и вписывание его в плановое хозяйство СССР (заметим, что и немцы на территории СССР не стали разгонять колхозы во многих случаях, разве что убрали идеологические моменты, связанные с ВКП(б) - наличие организованной структуры вместо "анархических" фермерских хозяйств упрощало работу интендантов Вермахта на оккупированных территориях; но и СССР накануне большой войны нуждался в упрощении и централизации заготовок продовольствия).

О репрессиях середины-конца 30-х я высказался выше. Репрессии конца 40-х - начала 50-х носили "гомогенизационный" характер, по сути, это было принудительное сглаживание различий между национальностями для упрощения управления империей в целом. Несмотря на словесную дань русскому народу со стороны Сталина, одними из первых загремели под фанфары русские националисты в руководстве КПСС и государства (по Ленинградскому делу), затем пришёл черёд высокопоставленных евреев, сохранивших этническую идентичность, да и по союзным республикам активизировалась борьба с "буржуазным национализмом" на местах. Репрессии в научной среде носили также гомогенизационный характер - была попытка установить единственно верные доктрины, чтобы не распылять средства на работу конкурирующих школ и групп (понятно, что из-за специфики научной деятельности такая практика объективно вредна, но намерения были именно в части улучшения управляемости научным процессом).

Правда, на гомогенизационные репрессии позднесталинского периода, скорее всего, наложила отпечаток борьба групп в руководстве за "сталинское наследство" - было понятно, что босс скоро покинет этот мир по возрасту и состоянию здоровья, и каждая из групп укрепляла свои позиции, подставляя оппонентов под репрессии. Скажем, для гомогенизации еврейского населения достаточно было шибануть по группе гуманитариев из руководства ЕАК, максимум, в дополнение к этому зачистить Лозовского, особенно с учётом того, что большая часть носителей специфической этнически окрашенной культуры погибла от рук гитлеровских оккупантов, но организаторы кампании - выдвиженцы военных лет - метили в выдвиженцев 30-х годов, часть которых сами были евреями (Каганович, Мехлис), а часть (Молотов, Ворошилов, Андреев) состояли в браке с еврейками, поэтому кампании был придан более глобальный характер. Незадолго до смерти Сталина занялись и мингрелами. Поначалу в Грузии, но прицел на то, чтобы свалить Берию, достаточно очевиден. Он своё дело сделал, бомба была в кармане, теперь надо было его мочить.

Попадание под репрессии до войны таких людей, как Вавилов, Королёв, Туполев, Лангемак и т.п. можно также объяснить тем, что в науке и технике работали не роботы, а живые люди, имеющие узкоэгоистические интересы, и кое-кто по ходу дела стремился использовать государственную политику для решения личных задач, сводя счёты с конкурентами руками Ежова. И кому удалось опередить соперников в сроках подачи доноса или его понятности для малограмотных работников органов (сам Ежов закончил 2 или 3 класса, едва ли среди его подчинённых преобладали высокообразованные люди), тот оказывался на коне, а противники - на Колыме.


В общем, ИМХО, репрессии, особенно конца 30-х гг. - это попытка кризисного менеджмента в условиях жесточайшего цейтнота. Разумеется, данный пост не рассматривает моральный аспект описываемых действий Советской власти, только прагматический, поэтому и комментарии ожидаются в ключе дискуссии по вопросам эффективности и целесообразности, а не приемлемости и допустимости.