Гибель Бурого Рыцаря

Жить было можно, как это часто бывает в аду.

Все более альтернативно взывали к холмам иссохшие реки. Немногие пережившие Всё Это деревья со скрипом рыдали, наклонясь так, что были видны все торчащие из них наружу ребра. (Да, дети, у деревьев тоже есть ребра, но в отличие от людей они их а) не считают и б) очень стесняются.) Единственный в радиусе 10 миль лежачий камень прикатился откуда-то с севера, растеряв при этом весь свой мох, и уже невозможно было сказать, на которой из своих сторон он когда-то лежал. Небо тихонько выло в подушку облаков, но вой этот не был виден невооруженным человеческим оком, слышен немодифицированным ухом, и совершенно не ощущался не заточеным особым образом зубом. Бурый Рыцарь стоял у пригорка, опираясь на ржавый меч. Меч глубоко врос в хитин его панциря, но черные булавочные головки глаз рыцаря все еще не теряли надежды на удачное его извлечение. Таким образом Бурый Рыцарь закалял свой нордический характер уже пятую сотню лет. Рыцарь был истинным пруссаком, то есть попросту говоря, тараканом. И не собирался вступать в НАТО.

Однако, не по сезону теплело. Бисеринки пота появлялись то там, то сям. Разнообразные палки, которым предписано было появиться во втором акте этой драмы, неожиданно решили что настало их время и бросив все, ринулись в столицу. Остался лишь один фарфоровый чайник, по рассеянности имевший обыкновение закипать безо всякого огня, от одного лишь только дыма. Но в этот раз дыма без огня так и не оказалось. Чайник обиделся и не стал свистеть. На это Они и рассчитывали.

Бурый Рыцарь поднял наконец, свой меч (пока мы занимались чайником, он успел вытащить его из хитина!), взмахнул им... И в это время Они нанесли ему предательский удар в спину.