Палингенез и "манихейская демонизации врагов"
В "Fascism: A History" (1996) Роджер Итвелл пишет - где-то на пределе bon ton -

"[...] This does not mean that fascism in practice necessarily mirrored the ideology. There is a sense in which fascist movements and regimes departed significantly from the ideological roots. Although the activist and more emotive side of the fascist style of thought involved clear dangers, it did not necessarily lead to brutal dictatorship and genocidal practice (in the same way that Marxism did not necessarily lead to Joseph Stalin and the Soviet terror, though flaws in Marxist ideology posed similar dangers)".

В этом смысле интересно, что современные ультра-правые движения и группускулы обычно ставят Страшные Нечеловеческие Цели и Задачи, а в результате мы застаем Идеологов жующими чижиков. Но это так, к слову. Итвелл продолжает -

"Fascist ideology is [...] a form of thought that preaches the need for social rebirth in order to forge a holistic-national radical Third Way -- though in practice fascism has tended to stress style, especially activism and the charismatic leader, more than detailed program, and to engage in a Manichean demonization of its enemies".

Выделение жирным - мои.

Честно говоря, не вижу никакого смысла разделять идеологическую потребность в перерождении/палингенезе и практическую "манихейскую демонизации врагов". Тем более каким-либо образом противопоставлять их. Я даже считаю, что феномен "демонизации врагов" является продуктом осмысления идеи палингенеза.

Я пишу, ссылаясь, главным образом, на исследования в области психологии (ранее я уже публиковал версию процитированнного ниже отрывке) -

[...] Чтобы понять особенности фашизма и 'клерикального фашизма', их различия и общие идейные основы, мы можем попытаться рассмотреть их через единую призму, которой, на наш взгляд, является религиозный тотализм. Р. Лифтон полагает, что религиозный тотализм может выступать в качестве синонима "политического и религиозного фундаментализма", которому свойственно определять мир в абсолютных дуалистических терминах [37, С. 214, 216]. К таким полярным категориям можно отнести "человек/недочеловек", "ариец/не-ариец", "Бог/дьявол", "Порядок/Хаос" и т.д. Подобные дуалистические категории были свойственны фашизму и 'клерикальном фашизму', причем элементы этих пар могли заменять друг друга, в результате чего арийская раса уравнивалась с порядком, а не-арийская - с дьяволом. Здесь крайне важно отметить, что, несмотря на распространенную практику трансформации упомянутых категорий, 'клерикальные фашисты', хотя и признавали божественность происхождения наций, тем не менее, никогда не приравнивали их к Богу, а для фашистов нация часто была богоподобной или же ставилась выше Бога. Данное идейное несовпадение было главным противоречием между фашизмом и 'клерикальным фашизмом'.
По мнению Лифтона, основными характеристиками религиозного тотализма и фундаментализма являются буквализм в отношении священных писаний; ностальгия по строго упорядоченному "золотому веку", который был менее хаотичным, чем современный мир; и акцент на идее возрождения, связанной с безошибочностью священных писаний [36, С. 25], причем эти характеристики исследователи Д. Энтони и Т. Роббинс считают признаками авторитаризма (В этой связи интересно отметить типологию фашизма Хью Тревор-Роупера, в которой он выделял такое фашистское течение, как авторитарный "клерикальный консерватизм", стремящийся к созданию "упорядоченного, иерархичного, антидемократического корпоративного государства" [48, С. 26-27]). Палингенетические ожидания одинаково характеризовали фашизм и 'клерикальный фашизм', однако в отличие от абстрактного мифа о палингенезе первого течения, миф второго был предельно конкретен - он совпадал с христианской идеей возрождения.
В политической сфере мировоззренческий дуализм, в частности, отражался в отождествлении всего самого негативного, хаотического и дьявольского с коммунизмом, который был главным, общим и безоговорочным врагом обоих течений. Помимо коммунизма врагами обоих фашизмов выступали определенные нации, которые, как часто предполагалось, являлись антропологическим воплощением коммунизма. Хотя в различных странах список национальных (или расовых) врагов мог меняться в зависимости от историко-географической ситуации, упоминания о евреях и славянах встречались наиболее часто.

36. Anthony D., Robbins T. Religious Totalism, Violence and Exemplary Dualism: Beyond the Extrinsic Model / D. Anthony, T. Robbins // Millennialism and Violence. – London: Routledge, 1996.
37. Anthony D., Robbins T., Barrie–Anthony S. Cult and Anticult Totalism: Reciprocal Escalation and Violence / D. Anthony, T. Robbins, S. Barrie–Anthony // Terrorism and Political Violence. – 2002. – №14/1.
48. Trevor-Roper H.R. The Phenomenon of Fascism / H.R. Trevor–Roper // Fascism in Europe. – London: Methuen, 1981.

Т.е. "манихейская демонизация врагов" (как результат мировоззренческого дуализма) возникает сразу же, как только речь заходит о перерождении мира (социум как микромир). Вполне логично: если мы говорим о том, что этот мир нуждается в фундаментальном переустройстве, вплоть до его новорождения (по терминологии Элиаде - renovatio mundi, подразумевающего повторение космогонии), то мы подразумеваем, что уровень "хаотичности" мира достиг определенного предела. Кроме того, так как "хаотичность" всегда имеет агентов, мы ищем - а, главное, находим - их и объявляем врагами "порядка". Очевидно, что обновление (новое упорядочение ) невозможно без уничтожения "агентов хаоса". Которых мы, естественно, "по-манихейски демонизируем", как удачно выразился Итвелл.