не... ну почему убогие филипки не понимают, что татары и мищеря - это две разные народности? :
Comments
|
глупышки) (и я такая же)
(Reply to this) (Thread)
|
Может, речь о татарах-мишарах?
(Reply to this) (Parent)
|
Где уж им в такие тонкости вдаваться, когда и более умные люди не могут понять, что татары и крымские татары - разные народы?
(Reply to this) (Thread)
|
не, но более умные люди не называют себя "специалистами по федеративным отношениям"
|
"Специалист по федеративным отношениям" - это что-то вроде политграмотщика Богородицына из "Республики ШКИД"?
человечка была бритая узкая голова, френчик синий с висящими нитками вместо пуговиц и на ногах желтые потрескавшиеся краги.
Человек вошел к улиганам в класс и сказал, заикаясь:
– Б-буду у вас читать п-политграмоту.
Дружным "ура" и ладошными всплесками встретила человечка в крагах Улигания. Долгожданная политграмота явилась.
Человечек назвался:
– Виссарион Венедиктович Богородицын.
Это рассмешило.
– Политграмота – и вдруг Богородицын!
– Богородица...
Стал человек в крагах Богородицей с первого же урока в Шкиде.
Начал урок с расспросов:
– Что знаете?
Большинство молчало. Японец же, встав, сказал, шмыгнув носом:
– Порядочно. – Что есть Ресефесере? – Российская социальная федеративная республика! – крикнул Воробей. – Правда, молодец, – похвалил, заикаясь, лектор.
Ребята засмеялись.
– А что есть Совет?
– Власть коммунистическая.
– Правда, – опять сказал халдей.
А Японец, уже переглянувшись с Кобчиком, шептал:
– Липа... Лектор хреновый!
Потом обратился к Богородице:
– Можно вам вопросы задавать? Такая система лучше, я думаю, будет.
– Правда. Задавайте.
Японец, подумав, спросил:
– Когда принята наша конституция?
Сжались брови на узком лбу Богородицы, задумался он... Сразу же поняли все, что и в самом деле "липа" он, что случайно попал в Шкиду и политграмоты сам не знает.
– Конституция? – переспросил он. – А разве вы сами не знаете?
– Знали бы, так не спрашивали.
– Конституция принята в тысяча восемьсот семьдесят первом году в Стокгольме.
Прыснул Японец, прыснули за ним и многие другие.
– А когда Пятый съезд Советов был?
– Ну, уж это-то вы должны знать.
– Не знаем.
– В девятнадцатом году.
– А не в восемнадцатом?
Покраснел Богородица-политграмщик, опустил глаза.
– Знаете, так нечего спрашивать.
– А конституция не на Пятом съезде была принята?
Еще больше покраснел Богородица, съежился весь... Потом выпрямился вдруг.
– Какая конституция?
– Эрэсэфэсэрская.
– Так бы и говорили. Я думал, вы не про эту конституцию говорите, а про первую, что в девятьсот пятом году...
Понятно стало, что Богородица – не политграмота, что снова отходит от Шкиды заветная мечта. Стали бузить, вопросы задавать разные по политграмоте, издеваться.
– Что такое империализм?
– Не знаете?! Всякий ребенок империализм знает. Это – когда император.
– А кто такой Хрусталев-Носарь?
– Генерал, сейчас за границей вместе с Николаем Николаевичем.
человечка была бритая узкая голова, френчик синий с висящими нитками вместо пуговиц и на ногах желтые потрескавшиеся краги.
Человек вошел к улиганам в класс и сказал, заикаясь:
– Б-буду у вас читать п-политграмоту.
Дружным "ура" и ладошными всплесками встретила человечка в крагах Улигания. Долгожданная политграмота явилась.
Человечек назвался:
– Виссарион Венедиктович Богородицын.
Это рассмешило.
– Политграмота – и вдруг Богородицын!
– Богородица...
Стал человек в крагах Богородицей с первого же урока в Шкиде.
Начал урок с расспросов:
– Что знаете?
Большинство молчало. Японец же, встав, сказал, шмыгнув носом:
– Порядочно. – Что есть Ресефесере? – Российская социальная федеративная республика! – крикнул Воробей. – Правда, молодец, – похвалил, заикаясь, лектор.
Ребята засмеялись.
– А что есть Совет?
– Власть коммунистическая.
– Правда, – опять сказал халдей.
А Японец, уже переглянувшись с Кобчиком, шептал:
– Липа... Лектор хреновый!
Потом обратился к Богородице:
– Можно вам вопросы задавать? Такая система лучше, я думаю, будет.
– Правда. Задавайте.
Японец, подумав, спросил:
– Когда принята наша конституция?
Сжались брови на узком лбу Богородицы, задумался он... Сразу же поняли все, что и в самом деле "липа" он, что случайно попал в Шкиду и политграмоты сам не знает.
– Конституция? – переспросил он. – А разве вы сами не знаете?
– Знали бы, так не спрашивали.
– Конституция принята в тысяча восемьсот семьдесят первом году в Стокгольме.
Прыснул Японец, прыснули за ним и многие другие.
– А когда Пятый съезд Советов был?
– Ну, уж это-то вы должны знать.
– Не знаем.
– В девятнадцатом году.
– А не в восемнадцатом?
Покраснел Богородица-политграмщик, опустил глаза.
– Знаете, так нечего спрашивать.
– А конституция не на Пятом съезде была принята?
Еще больше покраснел Богородица, съежился весь... Потом выпрямился вдруг.
– Какая конституция?
– Эрэсэфэсэрская.
– Так бы и говорили. Я думал, вы не про эту конституцию говорите, а про первую, что в девятьсот пятом году...
Понятно стало, что Богородица – не политграмота, что снова отходит от Шкиды заветная мечта. Стали бузить, вопросы задавать разные по политграмоте, издеваться.
– Что такое империализм?
– Не знаете?! Всякий ребенок империализм знает. Это – когда император.
– А кто такой Хрусталев-Носарь?
– Генерал, сейчас за границей вместе с Николаем Николаевичем.
(Reply to this) (Parent)