Экономика решает все

... Период с начала 1990-х годов был отмечен ростом политического влияния гражданской фракции НДП во главе с Гамалем Мубараком, которая в экономике проводила политику Международного валютного фонда (МВФ). 

Соглашения, подписанные с МВФ, и пристрастия Мубарака-младшего привели к значительному сдвигу в направлении приватизации государственных активов, дерегулирования рынков и рыночных реформ при сокращении явного контроля со стороны правительства. Внешняя торговля была либерализована, а импортные тарифы сокращены до очень низкой ставки (в среднем менее чем 7% в 2007 году) – транснациональные корпорации пищали от удовольствия.  Валютный контроль был в основном снят, личные и корпоративные ставки подоходного налога сокращены. «Модернизация» налогового законодательства также предусматривала самооценку размера личного подоходного налога. Широкий спектр производственных активов, которые находились в государственной собственности, были приватизированы - более половины банковской системы сейчас находится в частных руках. Частные и иностранные игроки были допущены на страховые рынки, проводилось дерегулирование других финансовых рынков.

Эти изменения сопровождались обычным арсеналом МВФ-ных мер, связанных с «макроэкономической стабильностью». Денежно-кредитная политика в качестве ориентира использовала только базовый уровень инфляции, игнорируя возможность воздействия на экономическую активность и занятость, а также рост цен конкретных товаров (прежде всего, продовольствия). В части налогово-бюджетной политики попытки сокращения бюджетного дефицита, как правило, основывались на повышении косвенных налогов, которые ложатся бременем на бедняков, сдерживании роста заработной платы для работников бюджетной сферы, а также росте цен на топливо, коммунальные и другие услуги. Все эти шаги получили обычное международное признание арбитров мировой экономики. Египет заработал (конечно, всегда сомнительную) честь «лидера в части проведения реформ» среди всех развивающихся и стран с переходной экономикой в докладе Всемирного банка «Ведение бизнеса» за 2007 год.

Между тем, безработица бушевала - по оценкам, около 20% рабочей силы и до 50% молодежи безработны. В абсолютной бедности фактически живет примерно одна пятая населения (оценка еще до резкого роста цен на продукты питания в 2007 году). Рост экономического неравенства был связан с падением материального благосостояния значительной части населения, цены на товары первой необходимости продолжали расти, а заработная плата не росла, при этом найти оплачиваемую работу становилось еще труднее.

Небольшая клика - финансовая аристократия или финансовая олигархия - становилась невероятно богата, а остальная часть населения нищала. Египет вернулся к состоянию до революции 1952 года, когда королевство называли «страной 1 процента общества». Один процент контролирует почти все богатства страны.

Финансовая аристократия использовала государственные ресурсы, прежде всего, через большую четверку государственных банков — Ахли, Мыср, Каирского и Александрийского. На полученные в них займы она приобретала приватизируемые компании и создавала предприятия, участвующие в захвате дерегулируемых отраслей экономики.  Главными же источниками доходов олигархов оставались торговля хлопком, нефтяная отрасль и администрация Суэцкого канала. Кроме того, олигархия активно участвует в грандиозных проектах по освоению бюджетных ресурсов типа программы мелиорации и ирригации. В стране, испытывающей острый недостаток в капитале при избытке рабочей силы, такие капиталовложения вызывают острый протест со стороны как капиталистов, так и безработных, которым выгодны инвестиции не в капиталоемкие, а в трудоемкие отрасли.

Обслуживание внешнего и внутреннего долга ложится на национальные плечи, то есть провинций, людей, которые там живут. И они фактически были лишены возможности развиваться, потому что были лишены доступа к финансовым средствам.

Сложившаяся система представляла собой постоянную угрозу, постоянный ущерб для торговли, промышленности, сельского хозяйства, для интересов промышленного капитала. Финансовая аристократия издавала законы, управляла государством и самим фактом своего господства и посредством печати подчиняла себе общественное мнение. Огромные суммы, проходившие через руки государства, создавали возможность мошеннических подрядов, подкупов и хищений всякого рода. Национальный капитал увидел угрозу своим интересам и был готов финансировать оппозицию; базар, являвшийся питательной силой для исламистов, был полон нравственного негодования, воображение простого народа было возмущено.

Западные СМИ в большинстве своих комментариев пропустили экономический аспект событий в арабских странах – они игнорируют тот факт, что все эти режимы не только недемократические и настроенные на политические репрессии, но и, как один, агрессивно неолиберальные в их экономической политике.

Будь то в Тунисе, Иордании или Египте, правительства были готовы подставить граждан под удары глобального кризиса, засухи и превратностей мировой экономики при жесткой защите экономических интересов очень небольшой элиты – национальной финансовой олигархии. На самом деле, в этом и состояла основная решающая причина их непопулярности.

Эти люди пугают – они не способны учиться

МВФ предсказуемо запоздал и, как всегда, был ограничен в своей оценке египетской действительности. Еще в 2008 году он, захлебываясь, хвалил правительство Мубарака за создание «экономики на ходу», утверждая, что реализация Египтом экономических реформ, которые рекомендовал МВФ, привела к «повышению производительности, росту, укреплению национальной экономики».

Даже после ударов по египетской экономике сначала от резкого роста мировых цен на продовольствие и топливо, а затем негативного воздействия глобального экономического спада, МВФ продолжал выступать за дальнейшее продвижение «структурных реформ», которые неизбежно приводили к сокращению реальных доходов рабочих и крестьянства. МВФ настаивал на сокращении бюджетных субсидий на базовые товары и услуги, режим Мубарака последовательно исполнял его рекомендации. Были ликвидированы почти все субсидии на энергию (что исключительно важно для египетских крестьян, использующих электроэнергию для орошения) и значительно уменьшены на продукты питания. Эксперты МВФ по душевной простоте еще в октябре 2010 года в докладе «Перспективы развития региональной экономики Ближнего Востока и Северной Африки» признавали: «В Египте инфляция в значительной степени обусловлена ростом цен на некоторые продукты питания и рационализацией правительством потребительских субсидий. Это позитивный шаг (welcome move)».

Теперь, конечно, МВФ утверждает, что он знал о возможных последствиях. Директор-распорядитель МВФ Доминик Стросс-Кан в выступлении в Сингапуре отметил, что рост цен на продовольствие несет «потенциально катастрофические последствия» для развивающихся стран. После этого прямо страшновато читать, как он пообещал, что, «конечно, МВФ готов оказать помощь в определении рода политики, которая должна проводиться».

Совершенно ясно, что крупные державы и США, прежде всего, пытаются создать управляемый и упорядоченный переход власти в Египте, в котором лица на телеэкранах могут поменяться, но почти все остальное останется неизменным. Они, кажется, не понимают, что это путь к катастрофе. Восстание в Египте или в Тунисе это ведь не просто борьба диктатуры против демократии, как оно описывается в невыносимо плоских и невежественных писаниях американских политологов. Это народное восстание против экономического порядка, который ощущается явно несправедливым. Если борьба и жертвы, принесенные народом для того, чтобы изменить ситуацию, окончатся ничем, если все вернется на круги своя, пусть с другими лидерами, то это может породить народное сочувствие к гораздо более регрессивной и гораздо менее привлекательной оппозиции, такой, что Братья-мусульмане покажутся искренними либералами.

Уроки февраля

Основной урок, который следует извлечь из арабских событий, состоит в том, что неолибералам всех стран и любых мастей - авторитарных, демократических или колеблющихся между ними - следует понять, что если они не научатся слушать улицу, то им, возможно, придется научиться бояться ее. Неолиберальные, монетаристские рецепты не универсальны – ситуации, в которых они работают, ограничены и, вообще говоря, немногочисленны. Кредитно-денежная политика не должна играть роль важнейшего инструмента государственной экономической политики, эту роль должны играть налогово-бюджетные и долговые инструменты.

Никто пока не может сказать, произойдут ли фактические структурные изменения в египетском обществе и экономике, или все ограничится небольшими косметическими операциями.

Все известные исторические формы оппозиции и мобилизации - политические партии, профсоюзы, независимая пресса, либеральные свободы различных видов - были так эффективно и успешно подавлены или, по крайней мере, скомпрометированы авторитарными арабскими режимами, что исторические формы восстания, например, под руководством партий, масонских организаций, триад стали просто невозможными.

Эти режимы нуждались в фундаментальных изменениях, но в возникшей ситуации все, кто мог возглавить движение за эти изменения, были заключены в тюрьму, убиты или находились в изгнании. Из этого следовало то, что массовые движения, приведшие к смене власти, просто не имели никакой позитивной программы. Народ требовал ухода действующей власти и всё. Заметную тенденцию представляла персонализация зла в фигуре диктатора и его семьи  -  Бен Али и Трабелси в Тунисе, Мубарака с сыном в Египте и так далее, в то время как структурное происхождение и источники власти диктаторов не интересовали революционеров.

Происшедшую революцию фактически совершил средний класс, а также интеллигенция, студенческая молодежь, то есть вполне нормальные люди, стремящиеся к улучшению жизни в своей стране. Великим оружием этого восстания был Интернет и электронные СМИ в целом. Многое случилось из-за той непосредственности, с которой визуальные образы последних событий циркулировали по всему миру через 24x7 каналы новостей, YouTube, Аль-Джазиру и даже мобильные телефоны. Это мощное оружие для мобилизации безоружных разгневанных масс. Но у их врагов в руках реальное оружие.

Экономики таких стран, как Тунис и Египет были опустошены необузданным либерализмом под диктатом МВФ. Их внешняя политика диктовалась США, а их армии полностью зависели от щедрости Пентагона.

Дилемма молодежи среднего класса, которая так героически выступила против власти, состоит в том, что они сами являются продуктами американского либерализма, а некоторые из ее лидеров прошли обучение в США и финансируются такими американскими институтами, как Фридом Хаус или Национальный фонд за демократию. Именно эта часть молодежи хорошо знает, как организовать людей через фейсбук или твиттер. Риторика демократических реформ, которая периодически исходит от сильных мира сего в Вашингтоне, вдохновляет их, как и бессодержательные, но поставляющиеся с большим апломбом лозунги типа «Change!» («Перемен!») Барака Обамы. Они смотрят на США как буревестника демократии и надеются, что если они произведут достаточно шума и неприятностей на улицах, то смогут продемонстрировать масштаб протеста, и тогда Обама уволит Мубарака с императорской службы.

Тем не менее, сам масштаб событий стал действительно грандиозным, на этот раз в движение было вовлечено множество других элементов, которые уже не могут контролироваться так легко...