SZG

Безустанное повторение лозунга о смерти марксизма или о его вырождении со стороны людей, называющих себя марксистами, не только раздражает, но и приводит к сомнениям в интеллектуальных способностях или научной добросовестности авторов этих сентенций. Марксистские партии правят на территории, где проживает треть человечества, их режимы демонстрируют устойчивый экономический рост - будь то Китай, Западная Бенгалия (с населением более 80 млн. человек), Вьетнам или Керала. Марксистские партии демонстрируют способность действовать как в условиях отсутствия демократии, так и в самых демократических регионах (Западная Бенгалия, Керала). И индийские коммунисты понимают, что марксистская философия - не наука и не теория науки, а важнейший элемент революционной практики. Диалектика Маркса и Ленина живет не в стихии философствования, а в стихии действия.

Американский «левый» профессор Боггс не стесняется своей безграмотности: «Следуя советскому образцу, ленинистские режимы в Азии, Африке и Латинской Америке сумели достичь некоторой степени национальной независимости и экономического развития вместе с экстенсивными реформами здесь и там, но ни в одной стране эти режимы не приобрели значительного импульса равенства или демократии»². Ему неизвестно, что в Западной Бенгалии коммунисты (в союзе с троцкистами и левыми социалистами) правят более четверти века, а в Керале приходят к власти с перерывами с 1957 г., сохраняя верность демократии. Самое удивительное состоит в том, что индийские марксисты, например, переводят большую часть своих работ на английский (а значительную часть на английском и пишут), но эти работы нашим критикам классического марксизма и сторонникам неомарксизма, еврокоммунизма и прочих извращений этого могучего мировоззрения неизвестны³.

Гораздо сложнее ситуация с литературой на китайском или вьетнамском языках, которая малодоступна не только в силу того, что на этих языках может читать незначительная часть российских марксистов, но и в силу того, что большинство официальных документов в Китае и во Вьетнаме остаются закрытыми. Тем не менее, доступ к открытым документам съездов компартий имеется, публикуется официальная международная экономическая и социальная статистика, а сопоставление практики политической и хозяйственной деятельности в этих странах с опубликованными документами может стать важным полем исследования.

Основой мировоззрения современных неомарксистов различного типа является возрождение гегельянства и особая квазимарксистская форма идеализма. Они буквально следуют концепции Гегеля, что если теория противоречит фактам, то тем хуже для фактов. Эта форма идеализма, восходящая к Ильенкову, Лукачу, Грамши, Лифшицу и ряду других марксистов у современных неомарксистов переходит в разновидность мистицизма и самосозерцания, когда изучение реального мира перестает быть предметом занятий ученых, будучи замененным различными философскими спекуляциями.

Вместо этого возникают восхитительные концепции типа идеи постиндустриального общества. Авторов этой концепции - этих удивительных людей не волнует не только то, что кто-то производит еду, которую они поглощают, и одежду, которую, они носят, дома, в которых они живут и самолеты, на которых они летают на курорты и конференции. Они не желают даже знать, кто производит сами заводы, кто добывает полезные ископаемые. Их общество - постиндустриальное. То, что промышленный пролетариат в мире растет в численности не только абсолютно, но и относительно других групп общества их не беспокоит. Они этого просто не замечают. Не хотят они замечать и то, что классический марксизм развивается именно в тех странах, где промышленный пролетариат развивается, прежде всего, Китае и Индии. В других странах типа Индонезии или Пакистана марксизм является главным врагом правящих режимов и подавляется физическим устранением коммунистов.

Но это не беспокоит неомарксистов. Они предпочитают не замечать развития классического марксизма Современные российские неомарксисты такими мелочами не занимаются. Они пишут глобально и только обижаются, когда им намекают на творческую несостоятельность, подчеркивая, что по Марксу критерием истины является практика, и что их теории противоречат фактам. Их практика - созерцание и переосмысление самых вульгарных буржуазных теорий. Классовая борьба вне их интересов. Даже российские забастовки не могут поколебать их уверенность в собственной правоте. Дело доходит даже до использования в серьезных научных работах не то, что научной фантастики, а детского жанра «фэнтези»⁴. Однако писать совсем без фактов и считаться при этом марксистом невозможно. Тогда неомарксисты оказываются вынужденными изучать современный мир и рыночную экономику. Беда в том, что они хотят учиться по учебникам вместо изучения реального мира, а учебники, наиболее доступные для них, относятся к наивульгарнейшей части вульгарной (в марксовом смысле) экономической науки.

Эти удивительные люди учатся рыночной экономике по устаревшим книгам специалистов по фондовому (sic!) рынку (в лучшем случае специалистов по товарным рынкам в случае нефти и цветных металлов). На самом деле, это не случайно. Огромное большинство западных (но не индийских или китайских, например) книг рассчитано на американского (редко британского или немецкого) мелкого инвестора, для которого курс акций Микрософт, Макдональдс или сети универсальных магазинов Уолл-Март, торгующихся на нью-йоркской фондовой бирже, гораздо важнее, чем производство товаров народного потребление и тем более средств производства.

Многие, находясь в России, переживающей фазу острой стадии контрреволюции, забывают, что Россия и Запад - это не только не весь мир, но и не слишком большая его часть. Популярное даже в марксистской среде⁵ выражение «золотой миллиард» означало бы лишь около 15% человечества, но и оно слишком преувеличено. Едва ли можно говорить, опираясь на статистические данные ООН, МОТ, ЮНКТАД, ЮНИДО, даже МВФ и Всемирного банка и других международных организаций и национальных статистиках стран даже о «золотых» пятистах или даже ста миллионов.