Прекрасные горы Сувейды
Сирийские
эмигранты часто меня упрекали в том, что я доверчиво принимаю то, что видел своими
глазами в Дамаске, за происходящее по всей стране. Решив проверить, так ли это
это, день голосования мы решили провести в провинции. Наш выбор пал на Сувейду
– одну из самых маленьких и компактных и (что немаловажно) близких к Дамаску
провинций, к тому же расположенную всего в 30 километрах от одного из
эпицентров боестолкновений - города Дераа (можно было и туда поехать, если бы я
был один, но сирийские службы безопасности бы возражали, вряд ли меня туда
пустили б без конвоя, а тащиться сотню километров в сопровождении бронетранспортера
– удовольствие сомнительное, к тому же старая дорога на Дераа всегда считалась
более «медленной», чем параллельное ей скоростное шоссе на Сувейду). Доехали мы
минут за сорок. Дорога совершенно безопасная, но на въездах в Дамаск и Сувейду,
а также на границе провинций стоят блок-посты с бдительными, но
доброжелательными солдатами.
Сувейда
– маленькая, по преимуществу агропромышленная провинция, (где делают лучшую, по
мнению многих дегустаторов, араку в мире), она дает в парламент всего шестерых
депутатов (два по списку «А» и четыре по списку «Б») из 250, так что это своего
рода лаборатория, где процессы национального масштаба можно изучать на
маленькой выборке.
Мы
не хотели мешать волеизъявлению народа и (из уважения) предупредили секретариат
губернатора провинции доктора Малека Мухаммеда Али о нашей поездке только при
въезде в Сувейду. Он вел себя с
электоральной точки зрения безупречно: встретился с нами только под
телекамерами в присутствии большого числа людей; не одобрил встречу с
кандидатами (что могло интерпретироваться, как агитация) – мы некоторых потом
встретили на избирательных участках; хотя он великолепно говорит по-русски (он
защитил докторскую диссертацию по физико-математическим наукам на Украине, а потом был профессором в
одном из сирийских университетов, пока власти не призвали его исполнить гражданский
долг, переехав из теплого приморского Тартуса в горную Сувейду, где снег зимой,
бывает, не сходит по пять месяцев) с нами общался исключительно по-арабски, и,
пригласив нас на обед (в Сирии без этого никак нельзя), не пришел, сославшись
на занятость. В день выборов это правильно. Жена Цезаря должна быть вне
подозрений.
Да
и наша беседа за обедом с начальником Управления по связям с общественностью
провинции очаровательной Амвадж Шальгин и корректным, строгим, но искренне старающимся помочь
начальником канцелярии губернатора Басемом Джумблатом и их коллегами были очень
откровенными, критичными и конструктивными и полностью лишенными официоза, что
вряд ли было возможно в присутствии губернатора. При этом они судили свои недочеты
в организации выборов гораздо строже, чем мы с нашим российским опытом
политтехнологий.
Сирия: экономические санкции и жизнь после выборов
http://tpp-journal.complexdoc.ru/204097.h
На днях американский президент Барак Обама своим распоряжением продлил действие санкций в отношении Сирии в связи с тем, что Дамаск «продолжает представлять чрезвычайную угрозу национальной безопасности, внешней политике и экономике США». В то же время некоторые эксперты считают санкции неэффективными, поскольку многие страны к ним так и не присоединились, а также утверждают, что они невыгодны для Европы.
О том, как живет Сирия в условиях экономических санкций и какое будущее ожидает страну в ближайшее время, рассказал заместитель главного редактора издания «ВВП», научный руководитель Российского общества востоковедения и африканистики, к. э. н. Саид Гафуров.
– Саид, какие наиболее болезненные санкции сейчас действуют против Сирии? Как они повлияли на жизнь бизнеса и простых граждан?
– Санкции против Сирии не наносят, в общем-то, значительного ущерба экономике страны. К тому же их можно обойти. Запрет на экспорт в Сирию с большим воодушевлением встретили китайцы, поскольку они получили возможность замещения поставок комплектующих и оборудования своими. Простым сирийцам стало сложнее покупать, например, европейские лекарства, но эту нишу моментально заняли индийские дженерики. Подобные замены происходят практически везде. Кроме того, во всем мире санкции только способствуют обогащению всякого рода спекулянтов, а на Востоке с его традициями караванной торговли им будет особенно просторно.
Настоящей проблемой, которая наносит ущерб сирийской экономике, стало ухудшение платежного баланса. Традиционно кредитно-денежная и бюджетная политика в Сирии были очень сбалансированными. Это неудивительно, поскольку сирийская школа финансистов в арабском мире считается одной из лучших. С ними часто сопоставляют египтян, однако лидером, мне кажется, все же остается Сирия. В финансовых учреждениях стран Персидского залива – ОАЭ, Саудовской Аравии, Катара и других – работает очень много сирийцев. Сейчас многим из них приходится увольняться. Кроме того, возникли некоторые проблемы с денежными переводами сирийцев, работающих за границей, которые также играют определенную роль в платежном балансе страны.
Сирия была крупным туристическим центром в основном для богатых арабов из стран Персидского залива. Разумеется, в нынешней обстановке поток туристов прекратился. Пустуют гостиницы, мало посещаются известнейшие исторические достопримечательности. А поскольку туристический сектор в сирийской экономике занимал значительное место и был достаточно развит, отток отдыхающих нанес стране заметный ущерб, в том числе и в области занятости.
С финансовой точки зрения санкции не действуют в принципе по той простой причине, что под боком у Сирии находится Ливан с его развитым банковским сектором, на который санкции не распространяются. Со времен, когда сирийские миротворцы находились в Ливане, очень многие банки наладили отношения с сирийским руководством, в том числе и с военным. Вторжение Израиля больно ударило по банковскому сектору Ливана, и теперь они всячески цепляются за сирийских клиентов.
Министр финансов Сирии как-то сказал: «кризис заставил нас сделать то, что мы уже давно собирались, но не делали, оглядываясь на непопулярность таких мер у населения». Во время кризиса в Сирии монетарные и финансовые власти вели эффективный курс валютно-денежной и налогово-бюджетной политики. Им удалось практически не допустить повышения цен, зато курс сирийской лиры упал очень сильно: более чем в полтора раза. Экономике это выгодно, поскольку это стимулирует экспорт. Если после стабилизации ситуации им удастся сохранить такой же курс, это будет очень мудрым решением. Гораздо больший урон экономике наносит прямое воздействие террористов на инфраструктуру.
– С кем сейчас сотрудничают сирийцы? Как ситуация в стране повлияла на отношение к ней инвесторов?
– На первый взгляд может показаться, что едва ли сирийская продукция заинтересует Европу, но это не так. Уже сейчас активно развивается экспорт товаров текстильной промышленности. Европейские бренды средней ценовой категории сегодня заказывают пошив в Пакистане и Бангладеш. Чуть более дорогую одежду раньше производили в Турции, но уже довольно давно турки попросту перенаправляли заказы на сирийские предприятия. Качество текстиля не уступает турецкому, одежда поступает на европейский рынок. Турция также закупает в Сирии продовольствие. Купив в Стамбуле, скажем, мороженое, вы с большой вероятностью прочтете на этикетке, что оно сделано в Алеппо или в Дамаске. Турция не присоединилась к санкциям против Сирии, и, скорее всего, турецкий бизнес будет оказывать на правительство давление, чтобы эта линия политики проводилась и далее. Сирия – один из крупнейших поставщиков товаров в эту страну.
С инвестиционной точки зрения санкции ощутимы. В частности, они мешают проекту строительства нового нефтепровода из Ирана через иракский Мосул в Сирию к Средиземному морю, по которому будет поставляться «северная» иранская нефть, и это кратчайший путь ее доставки в Средиземноморье и вообще в Европу.
В Сирии очень развита обрабатывающая, и прежде всего легкая, промышленность: текстильная, кожевенная, обувная. На высоком уровне находится агропромышленный комплекс – здесь выращиваются прекрасные оливки и виноград, фрукты, производится хорошее вино. Немногие об этом знают, но в Сирии находятся также заводы, выпускающие спутниковые антенны, часы, бытовую технику. В каждом сирийском доме, даже самом бедном, есть спутниковое телевидение, поскольку техника очень дешевая.
– А что ждет страну в будущем?
– В Сирии прошли парламентские и президентские выборы. Новое правительство – новый бюджет. Пока бюджетные расходы закрываются довольно легко, поскольку Дамаск получил помощь от Ирана, Китая и даже Венесуэлы. Видимо, Россия предоставила сирийскому правительству кредиты, остальные страны помогают «затыкать дыры» бюджета практически безвозмездно. Не страдают даже муниципальные бюджеты – гуляя по улицам Дамаска, можно увидеть, как городские службы проводят плановый ремонт дорог, не останавливаются стройки.
Главное для Сирии сейчас – пережить период падения платежного баланса, связанного с сокращением туристического потока, решить проблемы безопасности и с новым правительством принять сбалансированный бюджет. Есть, конечно, угроза того, что новый парламент заставит правительство принимать популистские меры, приводящие к ничем не обеспеченным расходам. Санкции ощущаются, но не слишком сильно, слегка снизился уровень жизни. Прекращаются инвестиционные проекты, направленные на поставки нефти в Европу.
Таким образом, санкции против Сирии сказываются скорее на их участниках. Европа страдает от потери выгодных энергетических проектов и доступа к углеводородам, а китайцы, в свою очередь, радуются выгоде. Теперь иранская, сирийская и частично иракская нефть пойдет, скорее всего, на Восток – в Китай, Индию, страны Юго-Восточной Азии. А сирийский бизнес и население гораздо тяжелее переносят боевые столкновения и отток туристов, чем американские и европейские санкции.
Беседовала Анастасия Казимирко-Кириллова,
ТПП-Информ
Выборы в городе и деревне
После
нашего неожиданного приезда мы минут 20 прождали в красиво изукрашенной арабесками
гостевой комнате резиденции губернатора, пока нас не приняли. На некоторых
избирательных участках были установлены видеокамеры, которые он-лайн передавали
информацию о ситуации на участках руководству провинции и выводились на большой
плазменный телевизор (хотя мне подумалось, что это было сделано для нас, потому
что вполне хватало обычных рабочих мониторов). Порядок был везде.
Из
понятных соображений мы хотели посетить избирательные участки, как в городе
Сувейде, так и в деревнях и среднего (по местным меркам) размера городках. Хотя
губернатор в обсуждении с дюжиной сотрудников и членов избиркома и порекомендовал
нам маршрут (исходя из логистических соображений), мы были абсолютно свободны в
своем выборе, куда ехать (за одним исключением – уж очень власти провинции
хотели, чтобы мы посетили избирком в деревне Курейя – родине знаменитого
сирийского революционера Султана-паши аль-Атраша, где два года назад открыли
очень красивый мавзолей с музеем – забавно, что именно в Курейе выборы были
организованы похуже, чем на остальных участках, где мы были).
Я сбился
со счета, сколько всего участков мы посетили – около 20, и могу засвидетельствовать, что утверждения
зарубежных представителей мятежников, что людей, якобы, «сгоняли на выборы под
дулами автоматов», не просто лживы, но еще и смехотворны.
В
довольно небольшой Сувейде, где было открыто 400 участков, меня удивляло то, на
некоторых участках была очередь, а кое-где и давка с огромным количеством
желающих проголосовать, а на других в пустых помещениях сидели скучающие
члены избиркома и представители
кандидатов (так как во практически во всех участках мы видели по четыре
наблюдателя, а количество доверенностей от кандидатов у председателей избиркомов
обычно представляло собой довольно толстую пачку, я решил, что представители
кандидатов договариваются между собой и по очереди отдыхают – сидеть на участке
с 7 утра до 10 вечера, а потом наблюдать за подсчетом голосов – вещь,
утомительная запредельно).
Когда
мы попадали на пустующий участок, поговорив с членами избиркома и наблюдателями
и опросив их на предмет замечаний и жалоб, мы спрашивали, где находится
ближайший участок, и тут же направлялись туда. Во всех без единого исключения
случаях, там была большая очередь желающих проголосовать. В деревнях пустующих
участков не было. На некоторых особо оживленных участках было установлено по две урны в соседних
комнатах, но они рассматривались, как принадлежащие разным избиркомам.
Например,
в губернаторской резиденции было открыто два участка - к 10 утра на
расположенном у главного входа проголосовало свыше 250 человек, а у входа
толпились и галдели желающие проголосовать избиратели, а на расположенном у
бокового входа – только 40 человек проголосовали, а скуку членов избиркома и
представителей кандидатов нарушали только забегавшие исполнить избирательный
долг сотрудники местной администрации. Между этими участками курсировал один из
кандидатов, чье интеллигентное выражение лица явственно и слегка трогательно давало
понять, что вот лично ему совершенно безразлично, кто и за кого голосует, а сам
он оказался там совершенно случайно. Мы с ним вежливо поздоровались,
представились, спросили о замеченных недостатках в организации выборов, но
разговаривать не стали, чтобы нас не обвинили в агитации в пользу одного из кандидатов
– нас снимало местное телевидение. На избирательные участки кандидата не
пускали, и его это, по-моему, расстраивало, хотя палец у него был в краске – он
уже явно за кого-то проголосовал.
Как
и у нас, избирательные участки были организованы в школах, музеях, на почте, в административных зданиях – где-то было просторно,
а где-то - довольно неудобно – в маленьких помещениях при высокой явке
избирателей было душно. Комнатам для тайного голосования на абсолютно всех избирательных
участках уделялось особое внимание – видимо, это особенно беспокоило до выборов
оппозицию. Заполнять бюллетень вне этих помещений (хотя кое-где это было просто
загороженный занавесками угол) не разрешали, а, заполнив, его следовало
положить в запечатанный конверт.
Кое-где
в комнатах для тайного голосования я обнаруживал забытые предыдущими
избирателями «инструкции по заполнению бюллетеней», изданные разными партиями,
которые я склонен расценивать, как нарушение запрета на агитацию в день
выборов, а один из лидеров оппозиции Кадри Джамиль после выборов назвал «грязными
политическими технологиями», сетуя, что они забыли внести запрет на такие «инструкции»
в выборное законодательство.
Если
до обеда Басем Джумблат (вместе с местными телевизионщиками) ходил и ездил на
своей машине по участкам вместе с нами, то после обеда мы отъехали от города
Сувейды подальше, и нас уже никто не сопровождал. В среднего размера городе
Шехбе выборы, на мой взгляд, были организованы лучше всего - и, ясное дело,
лучше деревенских участков и получше, чем в некоторых в городе Сувейде – там у нас
не нашлось замечаний, и там же решил проголосовать наш водитель. Наверное, ему
тоже понравилось.
Само
голосование поразило меня своей усложненностью. Если у нас избирателям выдаются
бюллетени, в которых в списках кандидатов надо проставить галочку напротив
того, за кого ты голосуешь, то в Сувейде имена своих кандидатов надо вписать от
руки, причем в двух колонках – по спискам «А» и «Б», не перепутав. Одновременно
избирателям выдавались и перечни кандидатов - по каждому из списков их было
более 40.
Помимо
того, что такое заполнение бюллетеня занимает неоправданно много времени,
возникает вопрос, как это делать малограмотным. За них разрешают заполнять
бюллетень родственникам (их пускают в комнату для тайного голосования), а сам
факт заверяется членами избиркома. Хотя
в Сувейде кое-где висят старые лозунги «Сувейда-2000 – покончим с
неграмотностью», на практике из 40 избирателей на одном развороте списка,
который я посмотрел, 3-4 воспользовались этим правом. Это делает
голосование еще более долгим процессом. Борются с этим созданием большого
количества избирательных участков, но, как я понял, голосовать на некоторых
более престижно, чем на других.
Мне
даже трудно (и страшно!) представить, как избиркомам приходилось считать в
результате голоса по таким вот бюллетеням (у нас все просто – раскладывают бюллетени
по стопочкам и считают количество бумаг в каждой), а там надо прочесть написанные от руки имена (почерк
у людей разный, и никто не застрахован от орфографических ошибок) в каждом
бюллетене - причем по спискам «А» и «Б» - отдельно, записать их, а потом отдельно
считать голоса по каждому из более 80 кандидатов. Адская работа – повторюсь,
любое применение электроники запрещено. Врагу не пожелаешь. Не удивительно, что
подсчет голосов затянулся так долго, особенно, если учесть, что власти давят на
избиркомы, чтобы каждое требование пересчета голосов от оппозиции удовлетворялось.
В
общем, мне показалось, что это неудачная выборная система, и когда я за обедом
намекнул на это Амвадж и Джумблату, они, сочувствуя членам избиркома, заметили,
что это первые в Сирии выборы на альтернативной основе. Не то, чтобы блин
комом, но уж очень, запредельно трудоемко!
Абсолютно
на каждом участке нам с радостью и гордостью говорили, что мы стали свидетелями
рождения нового этапа жизни сирийской нации, общества, Республики. У людей
светились от переполнявших их чувств глаза. «Не ждет ли их разочарование от
чрезмерных ожиданий?», - спрашивал сам себя я. И не мог сам себе ответить. Ни
положительно, ни отрицательно.
Детские болезни
В
целом все очень напоминало то, чему мы были свидетелями при выборах Съезда
народных депутатов в 1989 году – и энтузиазм и душевный подъем населения, и
чрезмерные надежды народа, что жизнь изменится к лучшему немедленно, и аффект
ораторов, явно упивающихся своим красноречием, и своего рода электоральный романтизм,
и технические недостатки, которых было много.
Правительство
заняло несколько двусмысленную позицию – с одной стороны, оно заявило, что
выборы проводят независимые избирательные комиссии, а не власти, а с другой,
при всех спорных вопросах принимало сторону оппозиции (в том числе и в вопросе
требований о проведении повторных голосований в случае вскрывшихся нарушений,
что крайне затянуло процедуру объявления результатов). Тут важно помнить, что
действующее правительство Сирии – коалиционное, а на выборах «старые партии» -
члены НПФ шли своими списками, фактически перейдя в электоральную оппозицию,
причем у меня служилось ощущение, что они пользовались административным
ресурсом в значительно большей степени, чем находящиеся под пристальным
вниманием всего общества баасисты.
Как
результат, стало, например, непонятным в силу не до конца проработанного
предвыборного законодательства, кто же все-таки отвечает за предотвращение и
пресечение нарушений – избиркомы или исполнительная власть. И те, и другие кивали
друг на друга. Наиболее наглядно это видно на примере положения о «дне тишины»
- запрете на агитацию за сутки до выборов.
Нам
в этот день, который пришелся на праздник святого Георгия, делать было особо
нечего, и российская делегация решила посетить службу в соответствующей церкви
в Дамаске, которую проводил заместитель пожилого Антиохийского патриарха
Игнатия архиепископ Лука. Я увязался за ними, но храм был маленький, людей
очень много, и, чтобы не мешать нашим православным братьям разговаривать со своим
богом, я вышел из церкви покурить. Первое, что мне бросилось в глаза, агитатор,
расклеивающий на все заборы вокруг храма портреты кандидата в депутаты –
эффектной блондинки (может, и крашеной) с христианским именем Лина. Православные
– одна из крупнейших курий избирателей, за их голоса бились отчаянно.
Когда
я заметил сотруднику Министерства информации (мусульманину), что это явное
нарушение «дня тишины», тот согласился – дескать, недорабатывают избиркомы.
Напротив, председатель одного избиркома в Сувейде нам горделиво докладывал, что
он в день выборов на своем участке агитацию пресекает, и вся она ведется только
за дверями. Опыта, конечно, у сирийских избиркомов недостаточно. Но это не беда
– они быстро научатся.
Что в итоге?
В
целом, это были очень свободные, очень демократичные выборы, и детские болезни
не могли им не сопутствовать. Это был действительно голос народа, и власти его,
несомненно услышат. «Доказательством от противного» и, быть может, лучшим из
всех возможных свидетельств служит бессильная злоба «непримиримых», которые из
Парижа, Турции, Ливии и стран Персидского
залива стали организовывать страшные теракты, направленные уже не на
военнослужащих, а на простых, спешащих по своим утренними делам людей, не
поддавшихся на запугивания «зарубежных оппозиционеров». Когда ты убиваешь
бомбами заведомо невинных, никто из народа за тобой не пойдет – будь ты хоть
сто тысяч раз профессором социологии в Сорбонне, муфтием братьев-мусульман в
Катаре или генералом-дезертиром сирийской армии в Турции.
Когда
я пишу эти строки, результаты выборов еще не объявлены, новое правительство не
сформировано (и неясно, из кого оно будет состоять), коалиции не созданы,
бюджет не принят и даже не внесен. Но это, я думаю, неважно. Важно то, что
народ высказался за демократию, за перемены и за то, что их будет проводить
действующий президент. Это победа сирийского народа. И это победа полная. Разворачивается
в полном объеме общенациональный диалог.
Да,
еще будут теракты, как они продолжались несколько лет на Кавказе (да и в Москве
тоже) и после того, как президентом Чечни был избран муфтий Ахмат-хаджи
Кадыров. Но путь предопределен. Народ с террористами справится. Просто хотя бы
потому, что им не удалось его запугать. Главное, не допустить агрессии извне. И
тут важна роль России, Китая, латиноамериканских стран, Индии. Указ президента
Путина «О мерах по реализации
внешнеполитического курса Российской Федерации» подчеркивает, что наша страна будет выступать за преодоление внутрисирийского
кризиса «путём прекращения насилия, откуда бы оно ни исходило, и проведения
общенационального диалога без предварительных условий, на основе уважения
суверенитета и территориальной целостности государств и невмешательства в их
внутренние дела»
Да
и на Западе уже начинают понимать, несмотря на агрессивную пропаганду ведущих
СМИ, и нежелание политиканов признавать свои допущенные ошибки, с кем они
связались, что они поддерживают террористов – убийц заведомо невинных людей.
Я
не хочу вас обманывать – я люблю Сирию. Я люблю Дамаск - относительно маленький и очень уютный город поэтов и
художников, ремесленников и трудолюбивых рабочих. В Дамаске в отличие от Каира
или Стамбула есть легкий флер провинциальности в самом лучшем смысле
слова. То внимание, та серьезность, с которой сирийцы, каждый отдельно
взятый сириец относятся к своей культуре - культуре высшего сорта, но
маленького масштаба, меня всегда поражали и вдохновляли. Там сам воздух
пропитан той неподдельной интеллигентностью, о которой так любят говорить, но
которую совершенно не ведают русские литераторы, продюсеры и разные арт-группы.
Сирия
– это страна, где ходить на выставки - приятно, где говорить о поэзии принято,
где писать картины - почетно, а за написанную оперу ты становишься героем
улицы! (Опера может быть и не очень хорошей, но она должна быть настоящей). Где
цинизм считают безвкусицей, а дурные манеры - поводом для остракизма.
И,
даст бог, Сирия такой и останется.
так и кладут пальцы в рот и Обаме, и саудовскому королю, и Меркель, и Олланду, и эмиру Катара!!!
Я не знаю, зачем и кому это нужно,
Кто послал их на смерть недрожавшей рукой,
Только так беспощадно, так зло и ненужно
Опустили их в вечный покой.
Осторожные зрители молча кутались в шубы,
И какая-то женщина с искаженным лицом
Целовала покойника в посиневшие губы
И швырнула в священника обручальным кольцом.
Закидали их елками, замесили их грязью
И пошли по домам, под шумок толковать,
Что пора положить бы конец безобразию,
Что и так уже скоро мы начнем голодать.
Но никто не додумался просто стать на колени
И сказать этим мальчикам, что в бездарной стране
Даже светлые подвиги - это только ступени
В бесконечные пропасти к недоступной весне!
Я не знаю, зачем и кому это нужно,
Кто послал их на смерть недрожавшей рукой,
Только так беспощадно, так зло и ненужно
Опустили их в вечный покой.
Tags: стихи
:
Если жить достаточно долго, то все возможные неприятности обязательно с Вами произойдут (Основное следствие закона больших чисел).
И нельзя никого обвинить в том, что твой ребенок - конченный придурок, кроме тебя самого...
А вот если с детьми возиться много и с любовью, то на душе постоянно тепло и светло... Вы мне на слово поверьте...
Подошел тогда ко мне Старый и говорит исключительно убедительным тоном: "Знаешь, па, а тем, кто ЕГЭ на пятерку сдал разрешила Галина Юрьевна уроки не делать. Совсем. Ты, что. Мне - СЫНУ СВОЕМУ - не веришь?".
Что-то мне очень это напомнило из моего детства и решил я на всякий случай у добросердечной Галины Юрьевны уточнить, все ли Старый соврал, или не совсем все. Не совсем, как оказалось. Но математику действительно можно не делать.
Так и живем.
А в боулинг славно поиграли. Взяли друзей Старого, включая длинноногую Алину, и поехали. Старый выиграл. На глазах у Алины. Но это просто так случайно вышло. Но - пижон! А потом пиццу ели, картошку-фри и молочные коктейли.
Забавные они еще в своем чистосердечии...