SZG

Абсолютно на каждом участке нам с радостью и гордостью говорили, что мы стали свидетелями рождения нового этапа жизни сирийской нации, общества, Республики. У людей светились от переполнявших их чувств глаза. «Не ждет ли их разочарование от чрезмерных ожиданий?», - спрашивал сам себя я. И не мог сам себе ответить. Ни положительно, ни отрицательно.

Детские болезни

В целом все очень напоминало то, чему мы были свидетелями при выборах Съезда народных депутатов в 1989 году – и энтузиазм и душевный подъем населения, и чрезмерные надежды народа, что жизнь изменится к лучшему немедленно, и аффект ораторов, явно упивающихся своим красноречием, и своего рода электоральный романтизм, и технические недостатки, которых было много.

Правительство заняло несколько двусмысленную позицию – с одной стороны, оно заявило, что выборы проводят независимые избирательные комиссии, а не власти, а с другой, при всех спорных вопросах принимало сторону оппозиции (в том числе и в вопросе требований о проведении повторных голосований в случае вскрывшихся нарушений, что крайне затянуло процедуру объявления результатов). Тут важно помнить, что действующее правительство Сирии – коалиционное, а на выборах «старые партии» - члены НПФ шли своими списками, фактически перейдя в электоральную оппозицию, причем у меня служилось ощущение, что они пользовались административным ресурсом в значительно большей степени, чем находящиеся под пристальным вниманием всего общества баасисты.

Как результат, стало, например, непонятным в силу не до конца проработанного предвыборного законодательства, кто же все-таки отвечает за предотвращение и пресечение нарушений – избиркомы или исполнительная власть. И те, и другие кивали друг на друга. Наиболее наглядно это видно на примере положения о «дне тишины» - запрете на агитацию за сутки до выборов.

Нам в этот день, который пришелся на праздник святого Георгия, делать было особо нечего, и российская делегация решила посетить службу в соответствующей церкви в Дамаске, которую проводил заместитель пожилого Антиохийского патриарха Игнатия архиепископ Лука. Я увязался за ними, но храм был маленький, людей очень много, и, чтобы не мешать нашим православным братьям разговаривать со своим богом, я вышел из церкви покурить. Первое, что мне бросилось в глаза, агитатор, расклеивающий на все заборы вокруг храма портреты кандидата в депутаты – эффектной блондинки (может, и крашеной) с христианским именем Лина. Православные – одна из крупнейших курий избирателей, за их голоса бились отчаянно.

Когда я заметил сотруднику Министерства информации (мусульманину), что это явное нарушение «дня тишины», тот согласился – дескать, недорабатывают избиркомы. Напротив, председатель одного избиркома в Сувейде нам горделиво докладывал, что он в день выборов на своем участке агитацию пресекает, и вся она ведется только за дверями. Опыта, конечно, у сирийских избиркомов недостаточно. Но это не беда – они быстро научатся.

Что в итоге?

В целом, это были очень свободные, очень демократичные выборы, и детские болезни не могли им не сопутствовать. Это был действительно голос народа, и власти его, несомненно услышат. «Доказательством от противного» и, быть может, лучшим из всех возможных свидетельств служит бессильная злоба «непримиримых», которые из Парижа, Турции, Ливии и стран Персидского  залива стали организовывать страшные теракты, направленные уже не на военнослужащих, а на простых, спешащих по своим утренними делам людей, не поддавшихся на запугивания «зарубежных оппозиционеров». Когда ты убиваешь бомбами заведомо невинных, никто из народа за тобой не пойдет – будь ты хоть сто тысяч раз профессором социологии в Сорбонне, муфтием братьев-мусульман в Катаре или генералом-дезертиром сирийской армии в Турции.

Когда я пишу эти строки, результаты выборов еще не объявлены, новое правительство не сформировано (и неясно, из кого оно будет состоять), коалиции не созданы, бюджет не принят и даже не внесен. Но это, я думаю, неважно. Важно то, что народ высказался за демократию, за перемены и за то, что их будет проводить действующий президент. Это победа сирийского народа. И это победа полная. Разворачивается в полном объеме общенациональный диалог.

Да, еще будут теракты, как они продолжались несколько лет на Кавказе (да и в Москве тоже) и после того, как президентом Чечни был избран муфтий Ахмат-хаджи Кадыров. Но путь предопределен. Народ с террористами справится. Просто хотя бы потому, что им не удалось его запугать. Главное, не допустить агрессии извне. И тут важна роль России, Китая, латиноамериканских стран, Индии. Указ президента Путина «О мерах по реализации внешнеполитического курса Российской Федерации» подчеркивает, что наша страна будет выступать за преодоление внутрисирийского кризиса «путём прекращения насилия, откуда бы оно ни исходило, и проведения общенационального диалога без предварительных условий, на основе уважения суверенитета и территориальной целостности государств и невмешательства в их внутренние дела»

Да и на Западе уже начинают понимать, несмотря на агрессивную пропаганду ведущих СМИ, и нежелание политиканов признавать свои допущенные ошибки, с кем они связались, что они поддерживают террористов – убийц заведомо невинных людей.

Я не хочу вас обманывать – я люблю Сирию. Я люблю Дамаск - относительно  маленький и очень уютный город поэтов и художников, ремесленников и трудолюбивых рабочих. В Дамаске в отличие от Каира или Стамбула есть легкий флер провинциальности в самом лучшем смысле слова. То внимание, та серьезность, с которой сирийцы, каждый отдельно взятый сириец относятся к своей культуре - культуре высшего сорта, но маленького масштаба, меня всегда поражали и вдохновляли. Там сам воздух пропитан той неподдельной интеллигентностью, о которой так любят говорить, но которую совершенно не ведают русские литераторы, продюсеры и разные  арт-группы.

Сирия – это страна, где ходить на выставки - приятно, где говорить о поэзии принято, где писать картины - почетно, а за написанную оперу ты становишься героем улицы! (Опера может быть и не очень хорошей, но она должна быть настоящей). Где цинизм считают безвкусицей, а дурные манеры - поводом для остракизма.

И, даст бог, Сирия такой и останется.