Я давно заметил, что для продвижения по службе требуется периодически совершать поступки, которые бессмысленны. Но, это на первый взгляд.
У нас в дивизии поймали одного дембеля на том, что он поручал молодым солдатам залезть за батарею, или подлезть под черту, нарисованную мелом на полу.
- Но ведь это невозможно!? - ошарашенно говорил солдатик.
- Я знаю, - ласково отвечал дембель. _ дело не в том, подлезешь ты под черту, или нет. Дело в том, будешь ли ты при этом проявлять усердие и старание, которые являются обязанностью военнослужащего при выполнении приказа командира.
Так и есть. Потому что эти люди должны превозмочь чувство самосохранения, чтобы пойти на смерть...
Comments
|
![[info]](http://lj.rossia.org/img/imported-profile.gif){kind=small}
Лично я очень бы симпатизировал тому солдату, который превозмог бы чувство самосохранения и дал тому дембелю в челюсть.
(Reply to this) (Thread)
|
Видишь ли, Игорь, армия штука очень необычная для штатского... Помнишь, как Троцкий писал про необходимость репрессии?
|
Про репрессии - если это про возможную гибель впереди и неизбежную репрессию позади, так как-то? - помню. Это можно принимать или не принимать, но это осмысленно. Про репрессии за недостаточное усердие в залезании за батарею Троцкий, полагаю, ничего не писал.
|
Vyshyh primatov, dorogoi Igor, nichto ratsionalnoe ne mozhet pognat na smert. Tolko irratsionalnoye. I strah. Imenno poetomu soldata nuzhno uchit delat bessmislemmie veshi do voiny. Na voine uchit budet pozdno.
Uzh, pover mne. Ya znayu
Uzh, pover mne. Ya znayu
|
Иррациональное иррациональному рознь. Возможно, для понимания этого стоит перестать считать человека просто одним из высших приматов. Хотя вот Троцкий вроде бы считал, а что-то тем не менее понимал.
Поручение залезать за батарею к мотивации идти на смерть отношения не имеет, а имеет отношение примерно к тому же, что и тренинги в компании "Связной".
Цитата из Троцкого в контексте, кстати (http://lib.babr.ru/index.php?book=3946
Нельзя строить армию без репрессий. Нельзя вести массы людей на смерть, не имея в арсенале командования смертной казни. До тех пор, пока гордые своей техникой, злые бесхвостые обезьяны, именуемые людьми, будут строить армии и воевать, командование будет ставить солдат между возможной смертью впереди и неизбежной смертью позади. Но армии все же не создаются страхом. Царская армия распалась не из-за недостатка репрессий. Пытаясь спасти ее восстановлением смертной казни, Керенский только добил ее. На пепелище великой войны большевики создали новую армию. Кто хоть немножко понимает язык истории, для того эти факты не нуждаются в пояснениях. Сильнейшим цементом новой армии были идеи Октябрьской революции. Поезд снабжал этим цементом фронты.
В Калужской губернии, Воронежской или Рязанской десятки тысяч молодых крестьян не являлись на первые советские призывы. Война шла далеко от их губерний, учет был плох, призывы не брались всерьез. Неявившихся называли дезертирами. Против неявки открыли серьезную борьбу. При военном комиссариате Рязани набралось таких "дезертиров" тысяч пятнадцать. Проезжая через Рязань, я решил посмотреть на них. Меня отговаривали: "Как бы чего не вышло". Но все обошлось как нельзя быть лучше. Из бараков их скликали: "Товарищи дезертиры, ступайте на митинг, товарищ Троцкий к вам приехал". Они выбегали возбужденные, шумные, любопытные, как школьники. Я воображал их похуже. Они воображали меня пострашнее. Меня в несколько минут окружила огромная распоясанная, недисциплинированная, но ничуть не враждебная братва. "Товарищи дезертиры" глядели на меня так, что, казалось, у многих выскочат глаза. Взобравшись на стол тут же на дворе, я говорил с ними часа полтора. Это была благодарнейшая аудитория. Я старался поднять их в их собственных глазах и под конец призвал их поднять руки в знак верности революции. На моих глазах их заразили новые идеи. Ими владел истинный энтузиазм. Они провожали меня до автомобиля, глядели во все глаза, но уже не испуганно, а восторженно, кричали во всю глотку и ни за что не хотели отлипнуть от меня. Я не без гордости узнавал потом, что важным воспитательным средством по отношению к ним служило напоминание: "А ты что обещал Троцкому?" Полки из рязанских "дезертиров" хорошо потом дрались на фронтах.
Я вспоминаю второй класс одесского реального училища св. Павла. Сорок мальчиков ничем особенно не отличались от сорока других мальчиков. Но когда Бюрнанд, с таинственным иксом на лбу, надзиратель Манер, надзиратель Вильгельм, инспектор Каминский и директор Шванебах изо всей силы ударили по более критической и смелой группе школьников, сейчас же подняли голову ябедники и завистливые тупицы - они повели за собою класс.
В каждом полку, в каждой роте имеются люди разного качества. Сознательные и самоотверженные составляют меньшинство. На другом полюсе - ничтожное меньшинство развращенных, шкурников или сознательных врагов. Между двумя меньшинствами - большая середина, неуверенно колеблющиеся. Развал получается тогда, когда лучшие гибнут или оттираются, шкурники или враги берут верх. Средние не знают в таких случаях, с кем идти, а в час опасности поддаются панике. 24 февраля 1919 г. я говорил в Колонном зале Москвы молодым командирам: "Дайте три тысячи дезертиров, назовите это полком, я им дам боевого командира, хорошего комиссара, подходящих батальонных, ротных, взводных - и три тысячи дезертиров в течение четырех недель дадут у нас, в революционной стране, превосходный полк... В самые последние недели, - добавил я, - мы снова проверили это на опыте Нарвского и Псковского участков фронта, где нам из обломков удалось создать прекрасные боевые части".
Поручение залезать за батарею к мотивации идти на смерть отношения не имеет, а имеет отношение примерно к тому же, что и тренинги в компании "Связной".
Цитата из Троцкого в контексте, кстати (http://lib.babr.ru/index.php?book=3946
Нельзя строить армию без репрессий. Нельзя вести массы людей на смерть, не имея в арсенале командования смертной казни. До тех пор, пока гордые своей техникой, злые бесхвостые обезьяны, именуемые людьми, будут строить армии и воевать, командование будет ставить солдат между возможной смертью впереди и неизбежной смертью позади. Но армии все же не создаются страхом. Царская армия распалась не из-за недостатка репрессий. Пытаясь спасти ее восстановлением смертной казни, Керенский только добил ее. На пепелище великой войны большевики создали новую армию. Кто хоть немножко понимает язык истории, для того эти факты не нуждаются в пояснениях. Сильнейшим цементом новой армии были идеи Октябрьской революции. Поезд снабжал этим цементом фронты.
В Калужской губернии, Воронежской или Рязанской десятки тысяч молодых крестьян не являлись на первые советские призывы. Война шла далеко от их губерний, учет был плох, призывы не брались всерьез. Неявившихся называли дезертирами. Против неявки открыли серьезную борьбу. При военном комиссариате Рязани набралось таких "дезертиров" тысяч пятнадцать. Проезжая через Рязань, я решил посмотреть на них. Меня отговаривали: "Как бы чего не вышло". Но все обошлось как нельзя быть лучше. Из бараков их скликали: "Товарищи дезертиры, ступайте на митинг, товарищ Троцкий к вам приехал". Они выбегали возбужденные, шумные, любопытные, как школьники. Я воображал их похуже. Они воображали меня пострашнее. Меня в несколько минут окружила огромная распоясанная, недисциплинированная, но ничуть не враждебная братва. "Товарищи дезертиры" глядели на меня так, что, казалось, у многих выскочат глаза. Взобравшись на стол тут же на дворе, я говорил с ними часа полтора. Это была благодарнейшая аудитория. Я старался поднять их в их собственных глазах и под конец призвал их поднять руки в знак верности революции. На моих глазах их заразили новые идеи. Ими владел истинный энтузиазм. Они провожали меня до автомобиля, глядели во все глаза, но уже не испуганно, а восторженно, кричали во всю глотку и ни за что не хотели отлипнуть от меня. Я не без гордости узнавал потом, что важным воспитательным средством по отношению к ним служило напоминание: "А ты что обещал Троцкому?" Полки из рязанских "дезертиров" хорошо потом дрались на фронтах.
Я вспоминаю второй класс одесского реального училища св. Павла. Сорок мальчиков ничем особенно не отличались от сорока других мальчиков. Но когда Бюрнанд, с таинственным иксом на лбу, надзиратель Манер, надзиратель Вильгельм, инспектор Каминский и директор Шванебах изо всей силы ударили по более критической и смелой группе школьников, сейчас же подняли голову ябедники и завистливые тупицы - они повели за собою класс.
В каждом полку, в каждой роте имеются люди разного качества. Сознательные и самоотверженные составляют меньшинство. На другом полюсе - ничтожное меньшинство развращенных, шкурников или сознательных врагов. Между двумя меньшинствами - большая середина, неуверенно колеблющиеся. Развал получается тогда, когда лучшие гибнут или оттираются, шкурники или враги берут верх. Средние не знают в таких случаях, с кем идти, а в час опасности поддаются панике. 24 февраля 1919 г. я говорил в Колонном зале Москвы молодым командирам: "Дайте три тысячи дезертиров, назовите это полком, я им дам боевого командира, хорошего комиссара, подходящих батальонных, ротных, взводных - и три тысячи дезертиров в течение четырех недель дадут у нас, в революционной стране, превосходный полк... В самые последние недели, - добавил я, - мы снова проверили это на опыте Нарвского и Псковского участков фронта, где нам из обломков удалось создать прекрасные боевые части".
(Reply to this) (Parent)