Чужаки на выставке до з


Чужаки на выставке до з

to Kha'a

вечер. башни библиотек тлеют
только их остов напоминает о
развороченных кишках слов
что склепали какое-то подобие
чему мы так и не дали имени
сунь, глубоко, словно в болото

мне нужны очередные живые кеды
совсем не помню, что ты там носила
иксиксэль рубашки, беленые обноски
кам он, бейби, кам же ебаный в рот!
"It is an act of love" шипело корчилось
на скуренных обугленных губах

остатки заполуночных некогдаспаний
привычно пряча глаза за очками
тянусь к белесой марокканской звезде
узорчатая пепельница, как и вся
эта рватская наша жизнь, - наизнанку

ты горестно смеешься при виде
тигров Сахары, застывших в прыжке
завтра будет то же самое, твой
вой затеряется в голубизне медины,
мой - в иссушенных ознобом зеркалах

Howl-Howl-Howl-a! A!..

из несгораемой каморки выйдет некто,
озираясь, предложит нам надменно:
мучительно, но быстро умереть

живи, другого тебе уже не осталось
мосты тронулись, в суставах гнауа
нам смешно, холодно, больно и ветер
забыть о путаных слюнях дьявола
каменной кормы Сен-Луи без таблички
чужаки на нотрдамской выставке
оставим лишь тепло задов мрамору,
исчезающее, остальное - птичкам

на променад нас уводят racailles
униформа заблевана, чистые вены
имена утеряны - палаты "Сент-Анн"
на синтезаторе дьявол без поводка
в лапах комки бумажек "solidarité",
из-под ткани гниющих дыр достают
скверно пахнущие камни. мы сойдем.
они останутся додрачивать на борту.

все встретимся на рассвете
в одних и тех же норах с насквозь
простроченными дверьми

выйдет лжесолнце, сытая ласточка
в пике поставит победную запятую

:::

Strangers at the expo till c

to Kha’a

evening. libraries’ towers smolder
they carcasses only remind us of
havocked entrails of words
that riveted likeness of something
which we haven’t given a name to
shove it, deep, like into a swamp

I need another pair of living sneakers
don’t remember what you were wearing
XXL shirts, bleached shabby clothing
come on, babe, come that fucking mouth!
“It is an act of love” sizzled and writhed
on your outsmoked charred lips

remains of after-midnight neversleeps
as usual hiding eyes behind sunglasses
reaching for off-white Moroccan star
painted ashtray, like all of this
our rbatti life, - inside out

you sorrowfully laugh when seeing
the Sahara tigers, frozen in the jump
tomorrow it will be all the same, your
howl will be lost in the blue of medina,
mine – in mirrors scorched by shiver

Howl-Howl-Howl-a! A!..

from a fireproof chamber comes out someone,
glancing around, proposes to us arrogantly:
excruciating, but quick death

live, you have nothing else
bridges began to break, gnawa in joints
for us it’s funny, cold, painful, and wind
forget about the tangled devil’s drool
of Saint-Louis stone stern with no plaque
strangers at notre-dame exposition
leave only the heat of bottoms to marble,
vanishing, the rest – to the birds

racailles lead us away for a promenade
uniform covered with vomit, clean veins
names lost – wards of “Sainte-Anne”
devil with no leash on the synthesizer
paper lumps of “solidarité” in their paws,
from under the tissue of rotten holes
they get bad smelling stones. we get off.
they stay to jerk off on board.

we all meet at the dawn
in the same burrows with doors
stitched throughout

the pseudo-sun will rise, a swallow, well fed,
swooping down, puts a triumphant comma