Они появились на свет с разницей в 33 года. Один писатель - добрый, светлый, всем известный и любимый миллионами. К несчастью, его нет уже среди живых. Но книги живы, будут жить. Во всяком случае, пока есть мы, последние советские поколения, выросшие на этих книгах.

Другой писатель - злой, стервозный, саркастичный, темный аки ситх, "широко известный в узких кругах". Любить его творчество и даже оное читать - до сих пор среди "эстетов" чуть ли не клеймо, по меньшей мере, признак маргинальности. Никогда не забуду, - хотя было это десять, даже больше, лет тому назад, - как очень уважаемые люди напустились на меня в ФИДО, когда я вздумала хвалить и рекомендовать этого автора. Еще не зная, кто он и куда, и что мы с этим самым ситхом будем многолетними френдами, и что он даже мне один свой текст подарит. Похоже, временами и сам автор стесняется своей литературной ипостаси как несерьезной или маргинальной. Так или иначе, я оказалась среди его первых благодарных читателей. Кто знает, может быть, когда-нибудь - когда штурмовики, вдохновленные его идеями, заявятся с черепомеркой - это спасет мне жызнь (хотя, наверное, и не поможет уберечь от поругания мякотку).

Да, родились в один день. Бывают, бывают такие гримасы судьбы. Но ставить вместе двух этих писателей - не охуела ль ты, кума? Что между ними общего, помимо инструментария? А между их героями? Алиса Селезнева и Кельвин Забужко - как бы из разных вселенных, их разделяет черная дыра.

Но ведь чудесная утопия и мерзопакостная антиутопия - две стороны одной медали, две неотъемлемые части нашей общей реальности, наших грез и наших страхов. И наших исторических развилок, которые мы, захваченные гордыней и заебанные суетой, часто просто не замечаем.

Мне интересно замечать. Мне нравится, когда книга ведет читателя за собой, подтягивает до своего уровня, а не опускается сама. Мне нравится, когда она пробуждает внутренний конфликт, вызывает у читателя протест, стремление идти вперед, другим путем, искать иные варианты. Мне нравится, когда писателю хватает смелости и мастерства показывать читателям разные облики реальности - и светлые, и мерзкие, какие существуют; когда книга готовит к реальности, а не прячет от нее.

(Я очень не люблю, когда книга расхолаживает читателя, держит за задрота-идиота и сама превращается в потаскуху, готовую отсасывать за бабло, потакать фобиям-комплексам, умственной лени, мещанским вкусам; но это, очевидно, уже тема для другой истории.)