tapirr

Просто удивительно как Вы умеете находить Прекрасное (это, конечно, – вкус и «нюх», они у Вас отменны) и болезненно безобразное, уже второй раз (в этом году) провоцируя своих читателей… Вам, впрочем, всё это можно – даже если «забаните», всё равно спасибо за остальную красоту. Но вот зачем Вы это делаете? Развлекаетесь так? Наверное, чтобы люди не «засыпали»…
Автор явно психически болен. По-другому объяснить то, что он не видит (не хочет знать) никаких других мотивов для военной службы, кроме тех, что рождает его маниакально больное воображение, затруднительно.
Я не собираюсь защищать армию или офицерскую честь или ещё там чего, они сами себя защитят, если заметят. Наша армия, как и всё наше современное общество, снизу до верху заражена болезнями, о которых надо говорить долго и отдельно, и пахнет она сейчас отвратительно. Я только расскажу, что так как, в отличие от тех, кто об этой армии судит со стороны, имею непосредственный жизненный опыт, то позволю рассказать кое что, с чем предлагаю ознакомиться особо заботливым «мамашам» (если у них хватит ума задуматься). Большинство наших инфантильных «папаш» само так привыкло находиться под маминой юбкой, что взять на себя смелость и ответственность за воспитание собственных «пупсичков» просто не в состоянии.
Итак, поступив в своё время в Нахимовское военно-морское училище я, в свои 15 лет, уже имел самостоятельность и две цели: 1 – свалить из неблагополучной (с нелюбимой мачехой) семьи; 2 – как можно быстрее ощутить себя причастным к Морю, своей мечте с детства, и куда-нибудь «отчалить». Какие цели имеет сейчас (и имеет ли) ваш ближайший 15-16-ти летний знакомый пацан, спросите у него сами, потом запишите и сравните с этими, если интересно…
Сдав благополучно экзамены (математика, физика, русский устно, сочинение, спортивная подготовка; конкурс – 4 человека на место) и пройдя довольно строгую медкомиссию (не прошли медкомиссию примерно 10 % претендентов), я потом с удивлением обнаружил, что таких, как я – романтиков, отнюдь не большинство. Многие другие были дети военных моряков, погибших или живых, но не имеющих времени на воспитание собственных детёнышей и доверивших это своим же коллегам на профессиональной основе. Ещё часть выделялась явно карьеристским отношением: они знали - когда станут старшими офицерами, когда поступят в академию, когда станут адмиралами и когда выйдут в 45 лет на адмиральскую пенсию с дачей, машиной и квартирой. Были и те, кто поступил для самоутверждения, им мало было спортивных секций, им надо было не только наращивать свою силу, но и чувствовать себя постоянно частью какой-то ещё большей силы; их называли «спортсменами», они не курили, свободное время проводили в спортивном зале и не отличались чувством юмора. Все эти мотивы частично пересекались, иногда вытесняя, иногда дополняя друг друга, но никогда (за два, а потом ещё три года «казарменной» жизни) не было даже намёка на «гомо-отношения». «Гоми» не шли в «военку» именно из-за традиционно резкого отрицательного к ним отношения там. Мои сокурсники даже не раз устраивали облавы на «голубых» в «Катькином» садике и били их, потому что те мешали романтическим свиданиям с девчонками именно в таком, хорошем для встреч, месте. Я, правда, в этих погромах не участвовал, мне казалось, что бить «больного голубого» - чести мало.
Однозначным и объединяющим мотивом для всех нас было то, что форма, особенно морская, традиционно давала преимущество на «любовном» фронте. В Питере 100%, то есть любая девчонка на вечеринках всегда отдавала предпочтение парню в форме. Не говоря уже о том, что он просто выглядел лучше, любой девчонке было ясно, что психу и больному форму не дадут, а значит – этот красавчик, как минимум, здоров. Именно поэтому «нашего брата» частенько проверяли «на прочность», а попросту били, находясь всегда в большинстве, какие-нибудь злобные «пэтэушники-молодые-пролетарии», но от этого «рейтинг» только рос.