Она правая - я левый.
Она патриот - я космополит.
Она милитарист - я пацифист.
Она в последней своей статье говорит: "Мне не нравится то, что делает моя страна, но это моя страна. Я хочу, что б эти парни взяли Цхинвали".
Для меня это, конечно же, не моя армия. И "этим парням" я ничего такого не желаю. Нет, пожалуй, желаю: заняться чем-нибудь более полезным. Пусть идут в дома престарелых утки менять.
Но всё равно я поклонник Юлии. Выдающаяся женщина нашего времени
(кстати, читаю её "Землю войны", роман интересный.)
Сегодняшний "Код доступа" Латыниной очень правильный. Про Грузию, разумеется.
Слушать всем.
Слушать: http://www.moskva.fm/stations/FM_91.2
Ползунок на 19.10 поставьте.
Или тут: http://www.echo.msk.ru/programs/cod
Расшифровка:
Ю. ЛАТЫНИНА: Добрый вечер. В эфире Юлия Латынина.
Вы знаете, я вчера, наконец, начала дозваниваться до тех моих друзей, знакомых, которые воевали в Южной Осетии, и вот с чего я хочу начать. Вот представьте себе, говорит со мной человек, который там был с самого начала, сидел там под "Градами". Я не буду называть его имя, он не любит рекламы. Самое мягкое слово по поводу Саакашвили, которое он произносит, это, конечно, "тварюга". Вот, представьте себе этот монолог, который я произнесу за человека, только не мягким девичьим голосом, а таким усталым мужским.
"Я, вот, понять не могу, - говорит человек, - что он хотел. Ну, хорошо, он сровнял бы с землей весь город, он прямой наводкой бил "Градами". Бил не переставая. Если б я не был очевидец, я бы этого не говорил. К утру мы отступили. Мы попали в засаду – они пристреляли место, где мы шли. Один погиб, у нас двое сильно раненых, один контужен сильно, у меня тоже контузия хорошая. Город он бил всю ночь. Следующую ночь, почти день. Кроме того, что утюжил танками – выходил, снова бил артиллерией, снова заходил танками. И я не помню понять, что он хотел, тварюга. Ну, сколько он людей побил".
И, допустим, я представляю себе, что я буду говорить с Саакашвили или каким-нибудь другим высокопоставленным грузинским чиновником, и высокопоставленный грузинский чиновник мне скажет, что Москва отпускала даже не миллионы, а, наверное, за миллиард долларов, на совместное южноосетинское предприятие по борьбе с Грузией, что оттуда шли непрерывные теракты:
вспомним взрыв полицейского участка в Гори,
вспомним, какое количество российских офицеров, по-видимому, как раз из Южной Осетии приезжало ( Насколько я помню, те четыре российских гэрэушника, которые были задержаны в Грузии – ну, я могу спутать – они тоже из Южной Осетии приехали.)
Что в ответ на объявление о прекращении огня раздалась перестрелка в Приси и Тамарашени.
Что у Грузии не было варианта, кроме как воевать с этой южноосетинской "Хезболлой" – так же, как у Израиля не было варианта не воевать с Ливаном, потому что не воевать означало перестать быть государством.
И я не могу понять, как я буду объяснять одному человеку, допустим, Саакашвили, что мой осетинский друг – это не оболваненный Кокойты боевик. И я не могу понять, как я буду объяснять этому осетину, что Саакашвили не тварюга, а президент Грузии.
Вот что произошло? Я все время думаю о двух примерах сравнительных.
Один сравнительный пример происходит сейчас, он называется Азербайджан. Это страна, которая потеряла 20 процентов территории – Нагорный Карабах, и 1,5 миллиона беженцев. Наверное, большое искушение решить проблему Нагорного Карабаха, особенно, кстати, сейчас, и тем не менее мы видим, что Ильхам Алиев удерживается от этого соблазна.
Правда, надо сказать, что и в него из-за забора не кидают яблоками.
Я думаю о другом прецеденте. Этот прецедент случился с немцами чехословацкими в Судетах. Если вы помните, когда Гитлер начал расти, то первая проблема, которая случилась, была с судетскими немцами. Они жили в Чехословакии, и чехословацкое правительство готово было им предложить любую степень автономии, но вот почему именно в этот момент, когда Гитлер начал расти, судетские немцы, нет, они требовали только того, чтобы присоединиться в Германии. И помните, что произошло после такой истории с судетскими немцами?
Собственно, что произошло за эту неделю?
Ну, первое, что произошло, - это абсолютное поражение Михаила Саакашвили, потому что с точки зрения тех целей, которые он ставил перед собой – воссоединение территориальной целостности Грузии, он проиграл.
Второе, что произошло, - это победа Владимира Путина с точки зрения поставленных целей, потому что если поставленной целью является удовлетворение некоторых личных чувств по отношению к грузинскому президенту, а я думаю, что это очень важную роль играло, и укрепление личной власти, то обе эти цели достигнуты.
Правда, Запад нас не поддержал. Да, собственно, не только Запад. Нас, по-моему, никто, кроме Кубы, не поддержал, да вроде бы еще Венесуэлы. Даже Армения, которая наш союзник и у которой тот самый Нагорный Карабах, и то она нас не поддержала. Также мы можем видеть, что доллар за это время вырос, по-моему, уже на 6 или 7 процентов, что в переводе означает вот что: что фондовый рынок не просто упал, как он упал просто "Мечел" на 65 миллиардов. После "Мечела" акции стали стоить дешевле. А вот после истории с войной с Грузией иностранные инвесторы стали не просто продавать акции, а они стали фиксировать свою прибыль, покупать на рубли доллары и вывозить эти доллары из страны. То есть вот эти 6 процентов роста доллара по отношению к рублю – это, соответственно, то количество денег, которые вывезены из страны, и вряд ли близко к ней вернется.
Ну, понимаете, очевидно, что укрепление фондового рынка не ставилось целью этой войны, поэтому глупо ругать за то, что он обрушился. Как и в случае с "Мечелом", эти деньги никуда не делись. Вот те 65 миллиардов, на которые упал рынок, когда премьер Путин пообещал прислать Зюзину доктора, они никуда не делись – они превратились во власть. Вот точно так же те деньги, которые ушли с фондового рынка сейчас, они тоже никуда не делись – они превратились во власть, и это – власть премьера Путина.
Давайте теперь посмотрим, что произошло, достаточно детально. Может быть, еще рано и, может быть, это не столько утверждения будут, сколько вопросы, но я бы хотела детально посмотреть, как одно за другим происходило, именно военные вещи.
Я не военный эксперт, но именно то, как происходило это на войне, и определяет нынешнюю конфигурацию, потому что война это вообще такая штука, когда несколько секунд определяют то, что было потом на века. Проигрывает Наполеон Маренго, а ему на помощь приходит генерал Дезе и Маренго оказывается выигранным. Вот выигрывает Наполеон Ватерлоо, а потом, видите ли, где-то там Груши запоздал в лесу, а вместо него пришел Блюхер. И все. То есть война это такая вещь, когда победа достается не вследствие некоторых закономерностей, а вследствие сочетания закономерностей и случайностей.
Действительно, мы видим, что Россия долго готовилась к войне, причем именно этим летом. И первый раз, видимо, эта война должна была начаться в Абхазии. Были обширные планы вторжения в Верхнее Кодорье, которые сейчас практически реализованы. И тогда Саакашвили сделал все, чтобы эта война не произошла. Тогда мы видим, что в Грузию летал Мэтью Брайза, он обсуждал сбитые беспилотники. Саакашвили костьми лег: было ясно видно, что каковы бы не были планы Саакашвили теоретические насчет Абхазии, (а напомню, что в МВД Грузии в кабинетах висят карты абхазского побережья, как Мекки, как Иерусалима,) тем не менее было ясно, что Саакашвили сделал все, чтобы предотвратить эту войну, и она была предотвращена.
В Южной Осетии на этот раз он этого не сделал.
Мы сейчас очень много говорим, что надо было правильно пиарить (РФ надо - tapirr) ситуацию в Южной Осетии, что надо было запускать туда международных журналистов и показывать, как она там накалена и как провоцирует Саакашвили южноосетинский народ.
А я должна сказать, что надо правильно объяснять, что это Саакашвили первым напал на Южную Осетию. Я должна сказать, что правильно пиарить эту ситуацию было невозможно, потому что… Ну, вот, приезжаешь в Южную Осетию, и да, я должна сказать, что ты видишь там грузинскую агрессивность, потому что приходишь на один пост в одном конце города и видишь, что там грузинский солдат, который стоял на посту – вот ехала машина просто с мирными жителями через пост – грузинский солдат ударил по ней автоматом, вмятина на капоте. На другом посту на другом конце города в этот же самый момент какого-то старика осетинского избили, да так хорошо, что он угодил в больницу. Приходишь в эту больницу – действительно, лежит старик, избитый грузинскими солдатами. Кстати говоря, это уникальная больница в городе Цхинвали – там не пахло лекарствами, когда я там была. Видимо, куда-то в другое место уходили деньги. И вот эту грузинскую агрессивность видишь.
Причем должна сказать, что она ничем не оправдывается, потому что когда по капоту мирного жителя бьет военный, это означает, что за это отвечает государство.
Но то, что при этом тебе не рассказывают южноосетинские власти, и то, что, естественно, очень быстро узнаешь сама: что по капоту ударили потому, что накануне днем грузинский старик в селе пошел собирать хворост и тут же напоролся на какую-то растяжку, которая была буквально у него за домом в лесу, и взорвался в клочья. А когда спрашиваешь южноосетинских пиарщиков, госпожу Ирину Гаглоеву, председателя информационного комитета, кажется, о том, что произошло с этим грузинским стариком, который взорвался, она отвечает: "Ну, как же, неужели не ясно?". Смысл ее ответа заключается в том, что, конечно, растяжку тоже поставили сами грузины, чтобы, наверное, иметь возможность на следующий день ударить по капоту эту несчастную "Волгу". Но все это очень трудно вынести на экран какого-нибудь CNN – CNN не поверит, что растяжку поставили грузины. Вот простой пример, кто нагнетал напряженность.
В той же Абхазии ничего подобного не было. Абхазия – это тоже регион, который совершенно не хочет быть грузинским, который отстоял свою де-факто независимость в войне 1992 года. В Абхазию, в Гальский район, вернулись грузины. Ну, казалось бы, очень легко было бы, чтобы там все время тоже взрывались какие-то растяжки и вспыхивали какие-то потасовки. Но нет, в Абхазии этого не было. Там была своя доля несчастных случаев. Там тоже, бывало, что-то взорвется. Бывало, там ограбят машину с деньгами для миротворцев, только потом выяснится, что это сделали чуть ли не русские, то ли абхазы, я уж не помню кто, но не грузины это сделали. И когда, допустим, на премьера Абхазии Анкваба было совершено два покушения подряд, он никогда не заявлял, что их сделали грузины, поскольку вся Абхазия бы смеялась. Анкваб уважал мнение своих сограждан, он не вкручивал им чего-то в мозги.
Вот, очень тяжело было пиарить южноосетинскую точку зрения на то, что происходит. Когда я была в Южной Осетии, как раз перед этим случилась очень неприятная история в Верхнем Кодорье, когда господин Эмзар Квициани, местный сван, выступил по российскому телевидению чуть ли не в программе Михаила Леонтьева, сказал, что он объявляет независимость в Кодорье, что он будет бороться против Саакашвили. А дальше у господина Квициани ничего не получилось, потому что вошла грузинская полиция в Кодорье и он куда-то убежал. Не знаю, сейчас он в Абхазии или в Москве. Но суть этой истории заключается в том, что когда я приехала в Южную Осетию и стала спрашивать их об истории с Квициани, я услышала от осетинских официальных лиц как незыблемую версию, что, оказывается, Квициани был провокатор, специально нанятый Саакашвили, чтобы Саакашвили имел возможность занять Верхнее Кодорье. Должна сказать, что такой точки зрения на то, что произошло с господином Квициани, я не слышала не только в Абхазии, но и, наверное, у того же Миши Леонтьева, который как раз господина Квициани показывал по телевизору. Наверное, это очень странно, если на российское телевидение, ОРТ и РТР, проник грузинский шпион.
А когда я, например, спрашивала господина Кокойты, имела ли право Россия зайти в Чечню, он спокойно мне отвечал, что имела, и что то, что Россия сделала с Чечней, никак нельзя сравнить с тем, что Грузия сделала с Осетией, потому что Россия не отменяла автономии Чечни. Вот как в этих условиях вести пиар южноосетинской точки зрения – это так же тяжело, как вести пиар точки зрения Ясира Арафата. Хотя, еще раз повторяю, это не значит, что палестинец будет рад, если его захватит Израиль, и никакому палестинцу нельзя объяснить, что Ясир Арафат, может быть, использует его в своих собственных интересах.
Что сделал Саакашвили?
Пункт первый. После того, как Саакашвили объявил об одностороннем прекращении огня, его армия в этот момент уже закончила боевое развертывание и сам Саакашвили заявляет, насколько я понимаю сейчас, что у него не было иного выхода, как начать войну, во-первых, потому что произошла ответная бомбардировка грузинских сел, во-вторых, потому что 150 единиц бронетехники прошли Рокский тоннель. Откровенно говоря, если 150 единиц бронетехники действительно после объявления перемирия прошли Рокский тоннель, то войну начинать было по крайней мере глупо, потому что было ясно, что Россия вмешается. Скорее всего можно предположить, что Саакашвили рассчитывал на то, что России Кокойты надоел, что он занимается троцкизмом, что он занимается отсебятиной, и что Саакашвили рассчитывал на долгое развертывание российских войск. Напомню, что даже когда Басаев напал на Дагестан, там уже после объявления войны двенадцать дней во время дагестанской кампании развертывалась наша армия. Здесь она развернулась очень быстро.
После этого Саакашвили стал утюжить Цхинвали "Градами". Говорят грузины, что они вели какой-то прицельный огонь по некоторым по крайней мере зданиям. Важно понять, что имевшаяся у грузин техника, то есть "Грады" и пушки, она не предусматривала никакой прицельной стрельбы. Вот те точечные, очень дорогие удары, которые применяли и американцы, и израильтяне, вот этой техники у грузин просто не было. Как выяснилось, и российская, и грузинская технология уничтожения боевиков в городе, она опирается на ту технику, которая у них есть, и "Градом" вести прицельный огонь невозможно, он стреляет по площадям. Что произошло дальше? Собственно, надо сказать, вот эта техническая проблема абсолютно предопределяет существующие отношения не только осетин, но и, думаю, мирового сообщества к тому, что произошло: потому что если вы ведете точечный огонь, у вас есть какой-то шанс оправдать свою операцию, а если вы по населению стреляете "Градом", то, наверное, это не очень хороший способ убедить население в том, что этим населением правит диктатор, даже если это правда.
Что произошло дальше? Грузины овладели Цхинвалом, взорвали дорогу, пост, по которому могли пройти российские танки. И, собственно, если российское руководство ожидало, что Кокойты с его окружением, Кокойты, превративший Цхинвал в полностью военизированный город, где, в сущности, мирным населением были женщины и дети, а остальные были либо непосредственно военными, либо добровольцы, либо ополченцы, либо что-то еще, вот если российское руководство рассчитывало, что только с помощью российского оружия и денег Кокойты сможет удержать этот город, то ответ был "нет". Грузинская артиллерия действовала против Цхинвали куда успешней, чем российская артиллерия против Грозного. И самое удивительное оказалось, что тот режим, который кричал несколько лет о войне, кричал "волки, волки, волки" – здрасте, не ожидали. В городе, оказалось, не то, что лекарств нет – воды нет! Сейчас, когда спрашивают, почему в городе не было воды, отвечают, что воду перерезали грузины, потому что она шла со стороны грузин. Ну, или она сама взорвалась, или ее перерезали, но, простите, она что, вчера пошла со стороны грузин? До этого она с другой, что ли, стороны шла? Вот еще раз: если что и удивляет, то это то, как легко грузинская армия овладела городом, в основном. Она, видимо, действительно заходила в город, утюжила его, потом отходила, наносила бомбовый удар, снова заходила. Но это вам не Грозный 1995 года. При этом грузинская армия, которая, как мы видим, показала себя очень неплохо с точки зрения достигнутых результатов – я не обсуждаю сейчас моральный аспект, сейчас результаты обсуждаю – она не смогла перерезать дорогу реально все-таки российским войскам и она не смогла взорвать Рокский тоннель. Это тяжелое мероприятие. Понятно, что очень тяжело высадить десант достаточно далеко в тылу врага, и взорвать этот тоннель, я думаю, меньше тонны взрывчатки не получается. Тем не менее, это те задачи, которые надо было ставить, и не совсем понятно, почему они не были поставлены и не были выполнены.
Наконец, переходим к самому важному моменту. Некоторое время, несколько часов, практически до трех часов дня пятницы наше российское руководство, видимо, действительно колебалось, что делать и не предоставить ли Кокойты его собственной судьбе, тем более что он так "замечательно" проявил себя. После этого в три часа президент Медведев объявил, что, да, Россия посылает свою армию, а уже через два часа нам объявили, что танки вошли в город Цхинвали. После этого нам три дня рассказывали, каждый день рассказывали снова, что Цхинвали взят.
При этом нам рассказывали, что вот в этом взятом городе, абсолютно очищенном от всех войск, почему-то грузинские снайперы убивают детей и бросают их под танки – видимо, больше нечем было заниматься грузинам в этот момент, как охотиться за детьми и женщинами. И рассказали, что там две тысячи убитых мирных осетин. Не совсем понятно, сколько из них ополченцев, потому что, как я уже сказала, по крайней мере половина взрослого мужского населения Южной Осетии – это ополченцы.
Продолжение http://tapirr.livejournal.com/1528613.ht