tapirr

Помещаю этот правдивый  рассказ без указания авторства, поскольку автор сам не подписался.
Он тронул меня какой-то пронзительной интонацией и ощущением прикосновения к самой жизни...

Лучшая школьная подруга

"В первых классах школы наши мальчики дёргали девочек за косички, презирали, дразнили, считали "плаксами и ябедами", и в то же время всячески старались обратить на себя их внимание. Я же не делал ни того, ни другого - для меня в младшие школьные годы девочки словно бы и не существовали вовсе, пустое место. Я их тогда просто игнорировал, а их самих считал кем-то вроде существ с другой планеты.


Но из этого правила было одно-единственное исключение - одноклассница Валя К. Я был в школе "нетипичным мальчиком". Хотя я и не был ни в коей мере женственным или женоподобным, как нередко описывают детство пре-гомосексуальных мальчиков, но не был и подчеркнуто маскулинным. Я практически не дрался, не играл в футбол, не лазил на деревья и крыши, до 14 лет, как ни странно, не умел ругаться матом. Из-за этого мальчики меня не очень понимали и не очень принимали "за своего", а порой и насмехались (к примеру, над неумением играть в футбол). И хотя меня с детства тянуло к мальчикам, тянуло дружить и общаться с ними, я во многом был сам по себе, любил гулять один, мало участвовал в школьных компаниях, где пацаны травили байки и анекдоты, предпочитая общение "один на один" с немногими друзьями-одноклассниками. И почти не страдал от этого одиночества. Моя склонность "гулять сам по себе" настолько бросалась в глаза одноклассникам, что до 4-го класса у меня была кличка "Волк-одиночка".

В той же мере, в какой я был "нетипичным мальчиком", Валя была "нетипичной девочкой". Она, наоборот, активно и агрессивно отстаивала свои права, никому не позволяла себя обижать (и уж тем более - дергать за волосы), никогда не жаловалась учителям и не ябедничала, дралась с мальчиками и могла дать нехилой сдачи, была неплохо физически развита, лазила с пацанами на школьную крышу или воровать яблоки в частном саду какого-то мужика недалеко от школы (в то время как я стоял обычно "на стреме", сам не лазил), настаивала на своем праве гонять с пацанами в футбол.

Вальку не очень понимали и не очень принимали девочки (так же, как меня - мальчики), да она и сама не очень стремилась влиться в их компанию - ей было неинтересно все это, хихиканья, перешушукивания, сплетни, дневнички с сердечками и прочее. В то же время и мальчики ее не считали до конца своей. Ну и она тоже, получается, в основном была одна в первых классах школы. И вот на почве этого одиночества и "нетипичности", непохожести на других, мы и сблизились и подружились с первых классов школы. Смешно, но физически сильная и агрессивная Валька с первых дней дружбы взяла меня под свою защиту и мгновенно лезла за меня в драку, если кто-то в классе пытался на меня наезжать. А я, в свою очередь, давал ей списывать всегда первой...

Позже, когда нам было уже по 12 лет, Валька стала проявлять повышенный интерес к одной из одноклассниц, Люде М., очень подружилась с ней, пересела за одну парту с ней. Я в том же возрасте начал заглядываться на симпатичных мальчиков - одноклассников и пацанов младше меня. Одновременно у меня начали появляться первые, тогда еще слабые, проблески понимания, что "что-то со мной не так", что я "не такой как все", потому что другие мальчики стали проявлять повышенный интерес к девочкам, таскать за ними портфельчики, ухаживать за ними, переписываться с ними записочками на уроках.. Я тоже получал такие записочки, в которых какая-нибудь одноклассница писала мне какие-нибудь глупости вроде "Рома, я тебя люблю" или предлагала свидание после школы в парке. Но меня эти записочки почему-то не трогали, оставляли равнодушным, или же мне казалось, что девочки надо мной смеются и все это не всерьез. И я не отвечал на такие записочки, просто рвал их.

Примерно тогда же, в 12 лет, как-то бессознательно, еще не понимая, что именно я делаю и зачем, я начал "мимикрировать под натурала". Я тоже выбрал себе девочку для ухаживания, но при этом совершенно не чувствовал себя влюбленным - внутри себя я, кажется, понимал, что играю роль. И выбрал я самую вредную по характеру девчонку из класса, высокую, тощую, самовлюбленную и чересчур красивую Виту Г., девочку из таких, про которых взрослые обычно говорят "эта никогда никому не даст". Только позже я понял, что подсознательно не хотел ничего с девочкой и именно потому выбрал самый "недоступный" объект. Так или иначе, я таскал за ней портфельчики, писал любовные записочки и вообще старательно ухаживал, подражая другим мальчикам, но ни разу даже не поцеловал - и не потому, что не отваживался, а потому, что не испытывал желания это делать. И продолжал заглядываться на мальчиков.

В 14-15 лет я уже довольно четко сознавал, что я "голубой", что мне нравятся только и исключительно мальчики. Но признаться даже самому себе в этом казалось очень страшным, и я долгое время предпочитал самообманываться мыслью о том, что я не голубой, я, типа, "просто играюсь", а вот вырасту и все будет нормально. Но чем дальше, тем менее вероятным это казалось, и тем тяжелее мне становилось носить все это в себе. Мне нужно было с кем-то поделиться, открыть душу. И в 17 лет, в выпускном классе, я наконец отважился это сделать. И первым объектом для признания, для каминаута я выбрал Валю. Не знаю уж каким образом, но я интуитивно почувствовал, что ОНА - ПОЙМЕТ.

Короче, я договорился с Валей на такое время, когда ее родителей заведомо не могло быть дома, и пришел к ней домой. Ну, сидим на кухне, разговариваем, пьем чай, обсуждаем вроде бы планы на жизнь после школы - кто куда поступать будет, травим сплетни об отношениях одноклассников и одноклассниц... В какой-то момент я собрался с духом и сказал: "Валя, я тебе хочу что-то очень важное сказать...". Она: "Ну, говори...". Я ей говорю: "Только пообещай, что никогда никому не расскажешь...". Она даже немного обиделась: "Я тебя когда-нибудь подводила?". Ладно, я еще немного пособирался с духом и выпалил: "Валя, ты знаешь, мне нравятся мальчики...". Я так и не отважился произнести слово "голубой" или тем более "гомосексуалист" (других слов, вроде "гей", я в 17 лет даже и не знал).

А Валя посмотрела на меня так странно, примерно таким взглядом, каким умудренная жизнью старшая сестра могла бы смотреть на несмышленого малолетнего братика, и тихим, спокойным голосом сказала: "Ромка... ну, подумаешь, удивил.. я давно это ЗНАЛА". Я выпал в осадок на несколько минут, а когда ко мне вернулся дар речи, спросил: "Но КАК ты могла это знать?". Она сначала смеялась и запиралась и все валила на "женскую интуицию", а потом сказала: "глупый ты, Ром, трудно же не заметить, КАКИМИ ГЛАЗАМИ ты смотришь на мальчиков". Потом помолчала и сказала: "Знаешь, Ром, я тебе тоже кое-что скажу... я - лесбиянка...". В отличие от меня, она не побоялась произнести это слово. Я чуть не свалился со стула от неожиданности - нет, я, конечно, подозревал, но все же точно ничего не знал.

Потом мы просто сидели и плакали. Нам казалось, что мы одни такие в целом мире (ну а как же, YYY  тихий провинциальный город с 300 000 населения, геев и лесби на виду не было, информации ноль..). А обнявшись и наплакавшись, решили играть перед всеми натуральную пару, чтобы никто ничего не заподозрил. И весь выпускной класс мы старательно играли влюбленную парочку, ходили под ручку, иногда целовались в школе и т.д. Самое смешное, что, как выяснилось много лет спустя, эта наша игра не обманула ни проницательную классную (Нелю Адольфовну), ни многих из одноклассников. С Валей мы остались друзьями и после школы."