tapirr

Benvenuto Tisi detto "il Garofalo"
Обращение Павла


Поскольку сознательные и бессознательные “миссиофобы” не могут позволить себе выступать против миссии как таковой, то они часто выступают против определенных миссионерских методов, которые им кажутся неправильными. На вопрос о том, чем же эти методы “неправильны”, вы очень редко получите внятный и убедительный ответ. Как правило, всё сводится к тому, что эти новые методы “несвойственны православной традиции”, как будто мы знаем какие-то методы миссии, которые непременно свойственны именно нашей традиции. Но, во-первых, массовая миссия в современном космополитическом мире предполагает только те методы, которые наиболее адекватны ему, и они наверняка будут отличаться от “миссионерских методов” в средневековой русской деревне. Задача миссии – приводить людей в Православную Церковь, а не соответствовать какой-то “традиции”. А во-вторых, под требованиями “соответствовать православной традиции” скрывается иная, гораздо более убедительная мотивация – это неприятие той неизбежной пошлости, которая может сопровождать любое действие, рассчитанное на массовое восприятие. Да, упрощение эстетических критериев миссии возрастает при ее масштабах, это естественно и неизбежно. Поэтому нашим “миссиофобам” от high church вместо того, чтобы приводить надуманные контраргументы, достаточно просто честно признаться в том, что они не могут совместить духовный опыт своего личного прихода в Церковь с тем упрощением миссии, которое высмеивалось еще в известном фильме Кевина Смита “Догма”, и больше ничего. Но как бы ни смеяться над этим упрощением, оно неизбежно. Истина существует не только для тех, кто любит Тарковского, но и для тех, кто любит Гайдая. Да, в конечном счете воцерковление – это “вокультуривание” человека в сложнейшую и рафинированную культуру Церкви, но мы должны точно осознавать этапы этого процесса. Чтобы крестить варвара, нужно было говорить на языке варвара, а если бы с ним говорили только на древнегреческом, это Крещение бы просто не состоялось. Поэтому раздражительная реакция наших “миссиофобов” в отношении методов массовой миссии носит совершенно интеллигентский и только интеллигентский характер с его ницшеанским пафосом “я ненавижу пошлость больше, чем зло!” Накладываясь на историческую инерцию нашей церковной субкультуры с ее непониманием задач массовой миссии, этот интеллигентский пафос обретает весьма убедительную силу, и преодолеть его кажется весьма сложным. тут

Золотые слова! Вот только готов ли автор сделать логический вывод из собственных рассуждений? А именно такой: начав говорить с людьми на их языке ("на языке Гайдая") и пригласив их в храм, мы должны и там, в храме начать говорить на их языке.

А их язык - это не язык (прекрасный, древний и возвышеныый) церковно-славянский. Этот язык - русский. И именно по этому пути пошёл один из двух главных миссионеров последних десятилетий - священник Георгий Кочетков. (Другой миссионер, миссионер подлинно апостольского духа - это протоиерей Александр Мень).

Думаю, не случайно автор статьи не упоминает эти 2 имени, перечисляя всехизвестных ему современных миссионеров:

"В России проживает 142 миллиона человек, из низ большинство крещены в Православной Церкви и идентифицируют себя с Православием. Сколько мы на этом фоне знаем активных миссионеров? Сам Патриарх Кирилл, игумен Сергий (Рыбко), игумен Мельхиседек (Артюхин) (кто это? - tapirr), отец Даниил Сысоев, диакон Андрей Кураев… Дальше приходится напрягать память."

Поскольку тогда придётся признать правоту врагов миссии (давайте называть вещи своими именами), которые

( “миссиофобы”) понимают неубедительность своей риторики и поэтому приплюсовывают к ней совершенно надуманный аргумент о том, что все эти немногочисленные миссионеры, оказывается, еще и “обновленцы”, и “экуменисты”.

Кто бы сомневался, перчисленные лица не являются ни тем, ни другим (только надо исключить из перчня Патриарха - он в бытность Митрополитом просто не имел времени, кажется, уделять достаточно сил миссии и катехизации. Хотя в конце 80-х имел такие планы. Дай Бог сил ему теперь начать их осуществлять в полной мере.)

А вот  отца Кочеткова в определённом смысле вполне можно называть обновленцем. Но  только не в смысле живоцерковников 1920-х и 30 х годов. Суть деятельности тех состояла в сотрудничестве с ВЧК, а от богослужебных реформ они довольно быстро отказались и даже служить стали снова на славянском (народу тогда  славянский был привычен, и они не смогли пойти против течения. Современному бескультурному россиянину - говорю это безоценочно - напротив, нужен русский разговорный в храме).

Суть же деятельности отца Кочеткова в воспитании сознательных христиан, в созидании живой общины, в создании духа любви мкжду братьями (что и должно стать по слову Иисусову основным признаком христиан). Это  есть подлинное обновление, а не сотрудничество с органами ВЧК. (У Кочеткова были ошибки, но исправив их, надо признать, что он выдающийся деятель миссии и оглашения - т.е. научения людей вере)

У Александра Меня священномученика - несколько другое. Он никогда не переводил службу на русский язык и никогда её ни в чём не реформировал. Однако он, во-первых, делал что-то подобное перечисленному выше: катехизация, создание общин, проповедь - всем и каждому (под советским гнётом это было трудно, в перестройку он вышел на "широкую арену"), пастырский труд по воспитанию своих чад в духе Евангелия, в духе хритианского универсализма, в духе открытости веянию Св.Духа (а Он веет, где хочет).

И - в духе экуменизма.

Малер в обсуждаемой статье очень не точно говорит про каких-то "отрицающих принципиальный догматический конфликт Православия и католицизма". Подлинный экуменизм (не путать с прозелитизмом, унией и т.п.) не отрицает различий между христианскими исповеданиями, однако, видит и то Главное, что объединяет христиан разных церквей. Протоиерей Адександр Мень, будучи выдающимся богословом и историком Церквм, конечно, прекрасно знал, какие догматы разделяют католиков и православных. Однако он видел и наше глубинное родство, которое не могут разорвать даже наши догматические разногласия.

Однако, он не допускал для своих чад  ухода из Правосланой церкви в другие исповедания, прямо назвав такие переходы "предательством" (тут)

(см. также Протоиерей  Александр  Мень.  Письмо об экуменизме и прозелитизме )

Однако об экуменизме - это в скобках. Гораздо важнее другое. В практике и  о.Кочеткова и о.Меня важнейшим делом является не только проповедь (в значении миссия), а созидание Церкви, Общины, как места, куда можно привести новообращённых.

И занимаясь миссией, проповедью "внешним", и при этом не меняя ничего во внутри-церковной жизни, мы рискуем дать людям камень вместо хлеба.

Трезва видя проблемы на этом пути, необходимо по нему идти.


***

Примечание 1: Спорить с теми, для кого имена Меня и Кочеткова являются ругательствамия,  не буду. Что бы о чём-то говорить, надо иметь какую-то общую почву под ногами.

Примечание 2: Я не считаю необходимым переводить полностью и сразу  всё богослужение на современный русский. Необходимо перевести чтение Писание, а всё остальное  - постепенно и не везде, а только в тех храмах и общинах, где прихожане захотят этого - тут должна быть область свободы. Пусть эстеты остаются в одних храмах (и эстетически наслаждаются0, а новообращённых можно будет вести в другие - там, где им будет что-то понятно.