Когда в Европе или США сотни тысяч людей выходят на митинги и марши протеста?– это обычное дело. А для россиян «собираться толпой против власти»?– мера крайняя, грозовая. Почти революция или бунт. Но пока народ безмолвствует, чиновники все больше наглеют. Так мы и до революции можем домолчаться. Обозреватель ИД «Провинция» беседует на эти скользкие темы с вице-президентом Института национальной стратегии Виктором МИЛИТАРЕВЫМ.
Почему Россия не Франция
– Виктор Юрьевич, зачем европейцы и американцы ходят на митинги? Не просто же за адреналином.
– Ну что вы. У них уличный протест – это один из главных инструментов настройки отношений между властью и обществом. Когда над мэром, губернатором и президентом постоянно висит угроза получить полумиллионный митинг под окнами, с оскорбительными выкриками и плакатами, с хлесткими репортажами по всем телеканалам – они гораздо осмотрительнее принимают решения и очень стараются отвечать за свои слова.
– В каких странах такой метод настройки наиболее тонко отработан?
– Да практически во всех государствах со «старой» демократией. Но мне больше всего нравится французский пример. Потому что французы – народ по природе своей не очень солидарный. Если, допустим, сравнить их с немцами или шведами, которые просто дружный народ по характеру, с высоким уровнем взаимного доверия и товарищеской взаимовыручки – то французы не такие. Они гораздо больше похожи на нас. Тоже не любят соседей, завидуют, редко помогают. Однако французов удалось убедить, что хотя твой сосед может быть дураком или сволочью – но вам выгодно объединяться для защиты своих прав. Или, по крайней мере, тебе выгодно не мешать соседу, когда он защищает свои права.
Ну и так далее. Теперь дополню от себя.
Действительно, французы в большинстве своем весьма индивидуалистичны, но солидарность у них выражена существенно лучше, чем у нас. Но как это объединение снизу сможет произойти, если общество у нас разрознено, атомизировано, расколото, а каждый предпочитает бороться в лучшем случае за себя? Православные же в большинстве своем говорят, что нужно терпеть, смиряться, что все по грехам нашим и по воле Божией. Или же говорят, что близок всему конец. То, что по грехам - это, конечно, верно. Вот это наше национальное долготерпение - как раз отнюдь не православно-христианского свойства, а скорее происходит от лени и русского индивидуализма. "Что можно изменить", "плетью обуха не перешибешь" - эти слова ведь часто могут служить самооправданием при собственной лени и безинициативности. Единственно более-менее оформленная солидарность в российской жизни сейчас выражается больше в сети интернета, пусть и не всегда в удачных формах, но все же подчас какие-то результаты достигаются. Правда, не все с этим согласны и считают это иллюзией. Но что не иллюзия тогда?
Один из сильных аргументов здесь - вот была революция 1917-го, была перестройка 1988-1991, а что изменилось качественно к лучшему после тех событий? Вопрос, действительно, непростой. Мир в целом во зле продолжает лежать, и люди несчастные и неудовлетворенные своей судьбой будут до скончания века при любом режиме и строе. Однако же все-таки эволюционное движение в сторону христианизации, гуманизации нравов и смягчения этого зла при дискуссиях, пусть подчас и ожесточенных, с забастовками и митингами (западный вариант) существенно предпочтительнее метаний из крайности в крайность - от безразличного долготерпения, когда проблемы неминуемо накапливаются и распирают изнутри, до социальных взрывов-бунтов, когда уже совсем прижмет (российский вариант). Отечественный сценарий по-прежнему содержит в себе пугающие крайности, полярности, которые замыкают наше общество в очередной порочный круг. И выхода из него не видится, если, конечно, не исключать какое-нибудь чудо. Но как еще Солженицын отмечал, не посылается чудо тому, кто не силится ему навстречу." Обсуждение тут
![[info]](http://lj.rossia.org/img/imported-profile.gif){kind=small}