tapirr

У К. Шмитта есть небольшой, но ёмкий текст «Понятие политического», где он говорит, что особь, внешне схожая с человеком, имеет право называться человеком лишь тогда, когда становится «политическим существом». Политическое, но не политика, именно что. Однако куда важнее, не что он сказал, а когда и в связи с чем. И эту патину, образовавшуюся со временем на поверхности шмиттовской мысли, прекрасно описал А. Филиппов в своих комментариях к переводу, по ходу различая сорта данного субстантивного прилагательного в его «прикладной математике». Это важно, чтобы не путаться.

Ведь «политическое» понимается Шмиттом исключительно, как внешняя политика государств-наций, что вряд ли может использоваться сегодня в ситуации общего положения и, в первую очередь, после того, как появление ядерного оружия блокировало прежнюю «свободу войны», когда © комбатанты воюют, а некомбатанты прячутся по подвалам, а потом выходят и встречают победителя с цветами и музыкой. Теперь уже некому и некуда будет выходить «после войны»: воевать бомбами стало себе дороже.

Тогда что можно сказать об неинституциональном необществе, оформленном в виде государства-давлы, где политического как бы и не существует и, тем не менее, не отменяет Человека-с-большой-буквы, как существа политического? Похоже, в силу несистемности давлы политическое в этой среде может существовать лишь в виде какого-нибудь гопака на карго-сцене «внешней политики», симулируя суверенитет оригинальность всевозможных па прямо во время танца.

Путин и Навальный, да. Как грицца, есть нюанс, а есть и нюанс. Что и требуется, собссна, доказать. И здесь нам пригодится термин Stand™, введённый М. Вебером для обозначения статусных сообществ – откровенно мутный в русской транскрипции, но исключительно удобный для описания давлы.

Как известно, субъектами давлы являются семьи-асабии, они же родоплеменные сообщества, расширенные производными их членов в смысле устойчивых коммуникаций и представляющие собой династийные сети. Несколько таких семей образуют властный пул и правят давлой определённый период времени, пока пул не разложится на новый, более-менее устойчивый коррупционный диспозитив и не оформится в новый пул. Тогда вся конструкция давлы кагбе «переворачивается», и всё начинается заново.

Вот почему «предательство» является нормой для такого типа государств: оно просто не имеет того устойчивого и привычного морально-этического контекста, без которого не может существовать ни один юридический протокол стато. Всё дело в том, что в любой несистемной среде элементы не только могут входить в любые отношения друг с другом, но эти связи не могут считаться даже относительно постоянными, и никто никому, поэтому, ничем не обязан за отсутствием каких-либо клятв или «долга» друг перед другом.

И, тем не менее, в давле существуют весьма устойчивые сообщества, позволяющие осуществлять внешнюю политику, не столько соотносясь, однако, с общим суверенитетом государства, сколько с интересом конкретного штенда, который в тот или иной момент доминирует в давле. А сам политический тренд определяется качеством того множества, что образуется при пересечении властного пула и доминирующего штенда. Этих штендов (Stände) как правило, несколько, но главных в России – два: Московский и Питерский. И у каждого штенда имеется свой аватар. На данный момент это Навальный™, за которым стоит Московский Штенд, и Путин™ – аватар для Питерского.

Эти Stände можно было назвать «партиями», если бы не само понятие «партийности» с его «членством», абсолютно не примеримое к давле. Куда более неформальные, эти сообщества трудно соотнести и с т.н. «социальными племенами» с их эстезисом и трайболизмом. Но есть то, что их объединяет внутри и разделяет внешне. Это особый тип Уважухи – местный божок давлы, который я достаточно подробно описал в другом месте. Ну, например: «Мой дедушка был сталинским наркомом. – О! А мой работал в аппарате Берии». Или другой вариант: «Мой отец из рода Нарышкиных, моя прапрабабушка была дочерью французского офицера. – О! А мой прадед был дворянином!» Два типа статусной Уважухи, изволите видеть.

Строго говоря, их куда больше, но мы остановимся на этих двух, поскольку именно они коннотируют сегодня всю область политического в этой стране в её становлении, как результат противостояния «партий». И, чтобы появилась в стране некая Третья_Сила™, необходим особый штенд с особым типом Уважухи, или союз более мелких, – что в ближайшей перспективе маловероятно, поскольку сам этот пакет Уважух трудно себе представить в виде связного множества. Сами же штенды сложились «исторически» и не отличались бы устойчивостью, если не туземная привычка подавляющего большинства населения преимущественно жить прошлым и колотить понты за отсутствием атрибутов настоящего. Что выросло – то выросло, с дерева ни разу не упало, однако точка отсчёта имеется.

В. И. Ленин, он же Лукич был поклонником Т. Джефферсона и хотел построить на территории Российской Империи соединённые штаты России, назвав их Р.С.Ф.С.Р. со столицей в Москве и в будущем войти в союз с Соединёнными Штатами Европы во главе с Германией. Вполне возможно, Лукич был всего лишь аватаром неких реформаторов из Генерального Штаба, готовивших в стране буржуазную революцию и демонтаж монархии. И здесь детали не так важны, как сам проект, ущемлявший интересы Британии и, конкретно, Романовых, весьма близких родственников Виндзоров до такой степени сходства, что вы вряд ли сегодня сможете отличить Георга Пятого от Николая Второго.

Несмотря на обилие портретов, бюстов, памятников, а главное – уютного шоколадного гробика прямо на Красной Площади в центре Москвы, Лукич страной правил совсем недолго, и уже к 1921 году превратился в развалину. Тогда же была запущена и «Операция ТРЕСТ», однако попытка посадить на его место Савинкова успехом не увенчалась. Британская разведка, в конце концов, русских переиграла, и 3 апреля 1922 года, – выпрыгнув, буквально, как чёрт из табакерки, – страну возглавил какой-то малоизвестный «сталин», а в его помощниках оказались вообще никому не ведомые «молотов» с «куйбышевым».

И снова эта страсть к конспирации и магии одновременно, изволите видеть, хотя фамилие последнего звучит, как «бывший хуем» – гримаса истории, или как там кто говорит в таких случаях. Но прямо-таки непосредственное напутствие нашему Дедушке, который был уже надёжно изолирован, играл с погремушками и даже не заметил, как под новый 1923 год на его «соединённые штаты» товарищи поставили жирный крест, и Российская Империя снова возродилась под названием С.С.С.Р.

А дальше – вы уже знаете. И хотя Каменев был от Москвы, Зиновьев от Петрограда, а Ленин вообще был против Сталина, все уже поняли, что Партия является становым хребтом страны и стала наполняться кадрами на три четверти предсказуемо «дореволюционными». И если на Маскве с её традиционно пришлой лимитой «с востока» у Сталина особых проблем не возникало, то на Неве все хорошо помнили фирменный Прищюр_Лукича™, особенно леваки немецких кровей и так называемые «специалисты».

И здесь притормозим, чтобы понять важную вещь: эти группы отличались и чисто антропологически. Царское Политбюро бывшей столицы опиралось на сильно онемеченную бюрократию с финскими и балтийскими корнями (и родственниками), что хорошо видно по телефонному справочнику Петербурга 1913 года и, чтобы не выходить за рамки политкорректности, просто сравните его с московским того же года. Добавим сюда ассимилировавшихся на Маскве английских инструкторов, которые в огромных количествах появились в начале 20-х в качестве прикомандированных в партийные ячейки.

Вот так, постепенно, складывались статусные сообщества «питерских» и «московских». Каждые со своим пониманием романтической любви Маркса к Энгельсу и обратно ради эволюции Нового Человека, обуреваемого идеями пролетарского интернационализма и токмо что, они складывали своё коммунистическое перстие по-своему, и первая «дискуссия» между ними разразилась в 1937 году. Англичане тогда готовили страну к войне с Германией, и сэру Джугашвили необходимо было превентивно если не разгромить, то существенно ослабить «немецкую партию» или питерский штенд, как мы его сейчас называем, представители которого как раз доминировали в Ленинградской Партийной Организации.

Хотя, строго говоря, всё началось немного раньше – с убийства Кирова apropos человеком, который сына своего назвал Марксом. А был ли мальчик? И кого это сейчас ипёт? Интересно, что и в «дружеской» национал-социалистической Германии Гитлера тоже существовали «английский» и «прусский» штенды. Первый доминировал в SS, второй – в Вермахте. Тем не менее, маховик взаимных репрессий постоянно раскручивался, москвичи одерживали победу чаще, и Британии, в конце концов, удалось коммунистов по обе стороны Европы столкнуть лбами.

Но Сталин не унимался. Ему мало было Троцкого – по сути – администратора Лукича и талантливого организатора немецких кровей. Похоже, наш английский троян был готов стереть с лица земли и саму нору «питерских» вместе с её обитателями, задушив Ленинград в голодной блокаде и запретив накануне немецкого наступления эвакуацию жителей этого города. И хотя немцы в одностороннем порядке предлагали беспрепятственный вывод из города всего мирного населения, а также разрешали свободный провоз продовольствия в город, Сталин стоял на своём. «Все склады забиты продовольствием, принимать больше некуда!» – отчитывался Жданов. И куда оно тогда делось?

Риторический вопрос. Ведь проблема продовольствия в этой стране всегда сводится к проблеме бульдозеров. И Сталин был как раз одним из таких бульдозеров, давящих «несанкционку», вместо того, чтобы раздать её нищим и беспомощным старикам. За что его, собссна, норот и любит: пусть выживет сильнейший на пути марксистской эволюции! И даже перед тем, как самому откинуться и потерпеть, как грицца, поражение на пути марксистской эволюции, Джугашвили и после войны пару раз успел наехать на «питерских» ровно до того момента, как до его хозяев, наконец-то, дошло, что усатый малость ахуел, отфутболив их с Планом Маршалла.

А ведь весь «атлантизм» по отношению к России и заключался как раз в том, чтобы навязать России «евразийскую» геополитическую оптику, сохранив пространство страны неприкосновенным. И если создание «восточного блока» могло как-то поддержать эйфорию и потешить самолюбие руководства потерпевшей стороны, то для победителя в этой войне – а ими были США, безусловно – буфер из т.н. «социалистических стран Европы» играл куда более важную роль и не давал России никаких шансов на союз с Европой. Одного только разделения Германии и ядерной атаки на Японию, безусловно, было мало. Для того чтобы целое поколение потерпевших слепо упивалось чужой победой необходим был целый Варшавский_Договор™!

Тем не менее, Московский Штенд наруливал здесь вплоть до 1991 года – ровно до того момента, как рухнул железный занавес, причём, не по чей-то личной воле, а в связи с появлением информационных сетей, с необходимостью вытолкнувших мир в эпоху постмодерна. И тогда Партия нос к носу столкнулась с вопросом: кто и как будет контролировать партийную кассу в ситуации, когда управляемая «москвичами» страна исчезла с географических карт? То самое «евразийство», продукт НКВД и английской разведки начала 20-х, увы, оказалось бесплодным, и все разом вдруг поняли, что империя требует серьёзного демонтажа.

И вот настал тот самый и оттого не менее штекотливый момент, когда «питерские», собссна, и выкатили предъяву «московским» типа, что ж ваши хозяева не спасли страну? А тут ещё и Европейский Союз, в основе которого альянс Франции и Германии – те самые Соединённые Штаты Европы, о которых мечтали кураторы Лукича из царского Генштаба. И что им ответить, если не потесниться? И, опять же, дело не в каких-то «идеях», а невозможности для советской\постсоветской номенклатуры инкрустироваться в мировую «элиту» в лице «атлантической» её фракции – отцы-основатели СССР, если вы помните.



Помним, а то ж: есть нюанс, а есть и нюанс – Монтекки и Капулетти ненавистного совка. Разницы между ними для нас, обывателей почти никакой. И вопрос здесь не в том, кто лучше – Навальный или Путин, а том, кто будет контролировать партийную кассу в стране с отсутствующим государством, а значит и без протокола, по которому нам могут перепасть хоть какие-то крохи с барского стола. А по-другому никак, – и нам тогда не похуй?

Ведь та самая давла, что здесь разыгрывается кагбе «понарошку», имеет мало общего с настоящей, арабской давлой, где жители получают процент с ренты, а отсутствие свобод компенсируется авторитарным патернализмом. А тут даже на пенсии денег у них нет. Какие деньги могут быть у государства в отсутствие самого государства, #господитыбожежмой?

Путин за двадцать лет сидения на троне его не построил, и строить не собирается, очевидно. А Навальный, – когда он апеллирует к судам в отсутствии самого понятия «права» в этой стране, что собссна, и было однозначно определено главой Конституционного Суда РФ – не найобывает ли он тем самым, свою аудиторию? «В любом случае, вождей надо чаще менять», – говорят в таком случае сторонники Лёхи, но какое отношение процедура «выборов» имеет к боярской давле? Кто кого «выбирает», – мы, что ли? Хорошо, а есть ли в стране сама процедура выборов, а не «процедура» подсчёта голосов в виде особого алгоритма, спускаемого сверху? Как грицца, почувствуйте разницу.

И в давле, бывает, всё меняется, безусловно. Но только по воле тех, кто держит партийную кассу – отсюда такие неподдельные эмоции держателей синекур. И здесь, как правило, меняется не аватар, а опорный семейный пул. Причём заранее в результате межсемейной тёрки и справедливого распределения статусных синекур, о чём много пишет С. Кордонский – об этой особой «справедливости». И, конечно, с учётом того политического тренда, который, в свою очередь, определяется доминирующим штендом.

В 2011 году, например, власть была готова сменить аватар, но реальные акторы глобальной политики были против, и Путину просто сменили опору, подкормив бывших аутсайдеров из ВПК, которых постоянно отталкивали от корыта с риском потерять лояльность. Ну, вот, теперь бояться нечего, хуле.

Да и что касается «государства», – кто его будет строить и для чего, если основная функция России в глобальном разделении труда оставаться катехоном и не мешать развиваться другим? Ведь Российское Государство, будь такое реально построено, сразу же взорвёт глобальный modus vivendi, что чревато мировой войной, а потому государство здесь, похоже, вообще не предусмотрено. Войны-то не боитесь? Мировой, атомной!!! Собссна, Путин, чем и занимается. Кривляется, шантажирует окрест и демонстративно аннексирует чужие территории, пытаясь наличием прецедента дезавуировать т.н. «потсдамский мир», превративший США в мирового гегемона. Ога-ога, щаз они это всё проглотят, даже если этот грёбаный Крым им и трижды нахуй не нужен.

А уж декларации в отсутствие институтов вообще ровным счётом ничего не значат. Никакой самостоятельной «внешней политики» у страны с отсутствующим суверенитетом не может быть в принципе. Питерские ориентированы на Германию и ЕС, московские – традиционно – на атлантический блок. Молодцы, чо. И Путин отнюдь не выходит из международных соглашений, в чём его постоянно обвиняют москвичи. Эти санкции продавили США за Крым. Но и Крым Путин захватил не для России, а для Германии, повторяться не будем, – и что тогда? Конкретно: нам-то, что с этого?

А ведь между ними даже нет никакой оппозиции. И то, и то – власть. И то, и то – Кремль. Московский штенд даже хуже, поскольку правил в СССР начиная со Сталина и закончил полным развалом страны. Да и не это главное. Главное состоит в том, что ни Навальный™, ни Путин™ не хотят здесь никакого государства – единственный механизм, способный хоть как-то защищать интересы населения. Наши с вами интересы, если кто не понял. А без государства – всё, что идёт от них, не больше, чем простая болтовня. Собрались бороться? А кто будет бороться-то и с чем, – пчёлы с мёдом?

И чтобы не плодить сущности на пустом месте, процитируем Википедию – она же Свободная_Энциклопедия™, которую составляет, как известно, сам свободный норот: © Чума на оба ваши дома (англ. A plague on both your houses) — крылатая фраза из трагедии «Ромео и Джульетта» Уильяма «Нашего» Шекспира в русских переводах А. А. Григорьева (1864) и Т. Л. Щепкиной-Куперник (1941). Фраза используется для выражения раздражения и иронии по поводу спора или конфликта двух сторон. Считается одним из самых известных крылатых выражений, принадлежащих Шекспиру.