Приветствую!
Как-то забросил ЖЖ эти дни: хлопот было много, дел, с компьютером какие-то пертурбации, DVD-привод налаживал...
Читаю Владимир Успенский Тайный советник вождя.
Книга чрезвычайно любопытная. Мне в руки попали части 2 и 3 (из 4), в Роман-газете1991 года.
Сейчас в Сети уже посмотрел предисловие, стало понятно, как автор начал работу над романом.
(Поясню, что советский писатель Успенский пишет якобы используя записки и со слов некоего Николая Алексеевича, бывшего на протяжении многих лет близким другом (sic) и личным советником Сталина.
Пока я не искал материалов, где обсуждалась бы достоверность этой фигуры, кто мог бы им быть и т.д.
Наверняка есть различные версии...
Но для начала, просто ощущения от прочтения двух средних частей. (Хотя понимаю, что без первой - история Джугашвили с тех пор, как он был солдатом в Первую Мировую и т.д. - впечатление может быть не полным и не точным.
Во-первых, не ясно, где кончаются записки "Лукашина" и начинаются домыслы Успенского. Из-за этого (да и из-за слабости Успенского, как прозаика) книга очень не ровна. Если бы не присутствующая там несомненно доля документальности, ощущаемой достоверности, читать было бы нельзя - пишет автор увлекательно, но увлекательность эта сюжетная, а язык по топорности своей напоминает Д.Донцову.
Поскольку разделить героя -"Лукашина" и рассказчика невозможно, я объединю их одним словом - автор.
Итак, автор является адептом Великой России. При этом он убеждённым сторонник социалистического строя. Вкупе с постоянными упоминаниями о "скрытых могущественным силах", о сионистах, об интересах Сиона (он не поясняет, что подразумевает под этим словом) вырисовывается определённый образ - классического национал-социалиста.
Это национал-социалист выступает в романе как интимно-близкий, личный друг товарища Сталина. В романе тот (являющий подлинным главным героем книги) в 95% случаев называется по имени-отчеству. И это совершенно невыносимо.
(Вспоминается формулировка, с которой был осуждён один из жертв вождя - "давал ласкательные прозвища врагам народа". Т.е. произносил Алексей Иваныч Рыков. Это своеобразное понимание того, что является "ласкательным прозвищем", но я это в книге очень ощутил: абсолютно невозможно произносить постоянно про себя это "ласкательное "Иосиф Виссарионович". Я из инстинкта самосохранения заменяю его всюду на просто "Виссарионович". Результат получается подчас забавен - типа
случилось вот что. Заболел Виссарионович. Точнее, ощутил знакомые неприятные симптомы возможного приступа. И потрясений-то чрезмерных не было, но то ли нетерпеливость южанина, то ли возраст дали себя знать.
Каково отношение автора к герою? Иногда журит (и пытки, и "репрессии" упоминает, порой с возмущением), но так мяконько-мяконько. Потому что основная интонация - уважение, восхищение и нежность.
Для оправдания "злодейств" придумана (или повторена за другими умниками) версия о психической болезни императора. (Больной ведь за свои поступки не отвечает). Версию эту считаю ложью. Почему - в другой раз.
Зато ненавидит автор - Берию. Он злодей. Лестью сумел приблизиться к вождю.
Также чрезвычайно жесток, согласно автору, Каганович. Он тоже дурно влиял на Виссарионовича (произносить полностью, желательно по слогам).
Мне открыл глаза на то, кто же такой Сталин - Виктор Суворов. Но есть разница в ощущении, которое создаёт Суворов и Успенский.
Суворов смотрит издалека (и во времени, и потому, что не знал кровавого сына Виссариона лично). Поэтому впечатление создаваемое им - величие, не могущее не восхищать (притом, что он вождя осуждает, да и я вижу со всей определённостью, что он - сатана. Гений, но - сатана).
"Лукашин" смотрит вблизи, и хотя он и оправдывает своего друга, и относится к нему действительно тепло, ему действительно удаётся дать почувствовать читателю этого человека. И в какой-то момент я почти физически ощутил вонь, настоящее омерзение. Не очень приятно приближаться к таким безднам зла...