«ДОМА ГОРЕЛИ, ЧАДИЛИ. МЯГКАЯ МЕБЕЛЬ, МУЗЫКАЛЬНЫЕ ИНСТРУМЕНТЫ, КУХОННАЯ УТВАРЬ, КАРТИНЫ, ФАРФОР — ВСЕ ЭТО БЫЛО ВЫБРОШЕНО ИЗ ДОМОВ И ПРОДОЛЖАЛО ВЫБРАСЫВАТЬСЯ. МЕЖДУ ГОРЯЩИМИ ТАНКАМИ СТОЯЛИ ПОДБИТЫЕ АВТОМАШИНЫ, КРУГОМ ВАЛЯЛАСЬ ОДЕЖДА И СНАРЯЖЕНИЕ. ТУТ ЖЕ БРОДИЛИ ПЬЯНЫЕ РУССКИЕ. ОДНИ ДИКО СТРЕЛЯЛИ КУДА ПОПАЛО, ДРУГИЕ ПЫТАЛИСЬ ЕЗДИТЬ НА ВЕЛОСИПЕДАХ, НО ПАДАЛИ И ОСТАВАЛИСЬ ЛЕЖАТЬ БЕЗ СОЗНАНИЯ В СТОЧНЫХ КАНАВАХ С КРОВОТОЧАЩИМИ РАНАМИ. В ДОМА ТАЩИЛИ ПЛАЧУЩИХ, ОТБИВАВШИХСЯ ДЕВУШЕК И ЖЕНЩИН. КРИЧАЛИ ДЕТИ, ЗОВЯ РОДИТЕЛЕЙ, МЫ ШЛИ ВСЕ ДАЛЬШЕ И ДАЛЬШЕ. ПЕРЕД НАШИМИ ГЛАЗАМИ ПРЕДСТАВАЛИ КАРТИНЫ, ОПИСАТЬ КОТОРЫЕ НЕВОЗМОЖНО. ПРИДОРОЖНЫЕ КЮВЕТЫ БЫЛИ ПОЛНЫ ТРУПОВ. МЕРТВЫЕ ТЕЛА НОСИЛИ СЛЕДЫ НЕВООБРАЗИМЫХ ЗВЕРСТВ И ИЗНАСИЛОВАНИЙ. ВАЛЯЛОСЬ МНОЖЕСТВО МЕРТВЫХ ДЕТЕЙ. НА ДЕРЕВЬЯХ БОЛТАЛИСЬ ПОВЕШЕННЫЕ — С ОТРЕЗАННЫМИ УШАМИ, ВЫКОЛОТЫМИ ГЛАЗАМИ. В РАЗНЫХ НАПРАВЛЕНИЯХ ВЕЛИ НЕМЕЦКИХ ЖЕНЩИН. ПЬЯНЫЕ РУССКИЕ ДРАЛИСЬ ИЗ-ЗА МЕДСЕСТРЫ. НА ОБОЧИНЕ ШОССЕ ПОД ДЕРЕВОМ СИДЕЛА СТАРУХА, ОБЕ НОГИ У НЕЕ БЫЛИ РАЗДАВЛЕНЫ АВТОМАШИНОЙ. ГОРЕЛИ ХУТОРА, НА ДОРОГЕ ВАЛЯЛСЯ, ДОМАШНИЙ СКАРБ, КРУГОМ БЕГАЛ СКОТ, В НЕГО СТРЕЛЯЛИ, УБИВАЯ 6ЕЗ РАЗБОРА. ДО НАС ДОНОСИЛИСЬ КРИКИ ВЗЫВАЮЩИХ О ПОМОЩИ. ПОМОЧЬ МЫ НИЧЕМ НЕ МОГЛИ. ИЗ ДОМОВ, ПОДНЯВ В МОЛИТВЕ РУКИ, ВЫХОДИЛИ ЖЕНЩИНЫ, РУССКИЕ ГНАЛИ ИХ НАЗАД И СТРЕЛЯЛИ В НИХ, ЕСЛИ ТЕ УХОДИЛИ НЕ СРАЗУ. ЭТО БЫЛО УЖАСНО. ТАКОГО МЫ НЕ МОГЛИ ДАЖЕ ПРЕДПОЛАГАТЬ.
САПОГ НИ У КОГО УЖЕ НЕ БЫЛО, МНОГИЕ ШЛИ БОСЫМИ. РАНЕНЫЕ, О КОТОРЫХ, НИКТО НЕ ЗАБОТИЛСЯ, СТОНАЛИ, ОТ БОЛИ. ПОЧТИ ВСЕ НЕИМОВЕРНО МУЧИЛИСЬ ОТ ГОЛОДА И ЖАЖДЫ. СО ВСЕХ СТОРОН В КОЛОННУ ВОЕННОПЛЕННЫХ ПРОТИСКИВАЛИСЬ РУССКИЕ СОЛДАТЫ, ОТБИРАЯ У КОГО ШИНЕЛЬ, У КОГО ФУРАЖКУ ИЛИ БУМАЖНИК С ЕГО ЖАЛКИМ СОДЕРЖИМЫМ. КАЖДЫЙ ХОТЕЛ ЧЕМ-НИБУДЬ ПОЖИВИТЬСЯ. «УРЫ, УРЫ!» (ЧАСЫ) — КРИЧАЛИ ОНИ. МЫ БЫЛИ ОТДАНЫ НА ИХ ПРОИЗВОЛ».
фон Ляш Отто von Lacsh, Otto