В.Манский "Частные хроники"

К четырнадцать годам я наконец понял, что мир делится на мужчин и женщин. Никакого сексуального воспитания! Вообще никакого сексуального воспитания не было. Полное самообразование. Узнавали все самостоятельно, делились потом друг с другом. Совсем смелые шли на лихие эксперименты - покупали за бешеные по тем временам деньги порнографические журналы, лезли под платья одноклассницам, рисовали бог знает что, бог знает где. Девчонки, они... Девчонки созревали раньше, поэтому у них уже обсуждались более конкретные вопросы. Мальчики пока еще не знали, куда девать всю свою половую энергетику и вообще что делать со вставшим членом. А девчонки по-моему уже знали. Поэтому и смотрели на нас свысока. 10 апреля женская половина класса отправилась к Барбашовой на дачу, готовить доклад о "миролюбивой политике советского государства", которое чем-то там увенчалось, каким-то подписанием в Хельсинки акта и так далее. Поехали сами, не взяли даже любимчика девочек блондина Валдиса. Тут и не нужно было быть экстрасенсом, чтобы понять - девчонки дозрели - 10 апреля начался отход от дружбы со сверстниками и переход к жизни взрослых девушек. Хотя мы уже были готовы учится целоваться, а Федя Саламатов даже узнал из найденой в мукулатуре книги "Проблемы нехирургического решения эрозии матки" что такое клитор. Книга стала бестселлером мужской половины класса весеннего сезона 1975 года. А девочки уже целовались со старшеклассниками... Соню Фридман я вообще увидел через окно ресторана "Ленинград" за столиком с почти лысым грузином. Когда же я слушал этот доклад о миролюбивой политике в Европе, у меня почему-то встал член. М-да. Пока наших сонь укладывали спать лысые грузины, мы все еще играли в какие-то полудетские игры, собирали марки, били друг друга дипломатами по голове. Как последние мудаки...

Во дворе, где я жил среди пацанов ходили легенды о Донской, как безотказной тёлке и каждый, кто мог придумать (или, может быть рассказать правду?) вдохновенно врал на вечерних тусовках о своих похождениях с ней.

Мне запомнился один рассказ про то, как в подвале однажды её два друга «любили» и она была в восторге от секса втроём. Пацаны ржали, но не верили друзьям, а они в доказательство приводили тот факт, что знают цвет её трусов – красный.
Один из тех, у кого с ней точно был секс, так как их видели гулящими под ручку и целующимися у подъезда, пацан повзрослее авторитетно подтвердил, что трусы у Динской, да, всегда красные.

Все пацаны двора сходили с ума от Донской.