Одни принимают все новые законы, другие - огорчаются их принятием. По-моему, и те, и те - зря. Не сомневаюсь, что нет такого закона, который бы Дума не могла принять (после запрета «прогулок» не удивлюсь запрету передвигаться пешком со скоростью более 5 км.\час или носить одежду определенного цвета). Смысл нововведений ясен, кажется, и самым недалеким людям: чтобы при любых обстоятельствах можно было посадить кого угодно за что угодно.

Но, уже обладая в законодательстве всеохватным понятием «экстремизм», ни в каких новых законах просто нет необходимости. Кто-то вот озаботился возвращением «клеветы», кто-то «оскорблением чуйств», кто-то – ювенальной юстицией. Однако все это запросто укладывается в «экстремизм» - замечательный закон, по которому нельзя вести себя ПЛОХО. Почему я всегда и говорил, что 282-я – это «наше всё». Остальное – забавные завитушки. Собственно, с ее принятием законодательство в привычном смысле потеряло смысл, и больше уже можно было ни о чем не беспокоиться.

Людям, которые норовят ссылаться на какие-то там противоречия с Конституцией или другими законоположениями, видимо, непонятно, что живут они по-прежнему в государстве, где смысл существования юстиции в том, чтобы все было ПРАВИЛЬНО: в соответствии с «генеральной линией партии» на каждом конкретном этапе. В том, чтобы посредством предельно неконкретных юридических формулировок и «чувства» защищать лишь вполне конкретные, и детей отбирать лишь у тех, у кого надо их отобрать, и жертвой «клеветы» признавать только определенных лиц.

Всем же понятно, например, к каким именно «социальным группам» нельзя «разжигать ненависть», мало кто удивился, что «экстремистской» признана «Бхагавад-гита», но не марксизм-ленинизм, суть и смысл коего именно и заключается в разжигании ненависти к «соц.группам». По букве закона какая-нибудь КПРФ вообще не должна существовать, но никому же не придет в голову, что закон имеет к ней какое-то отношение.

Впрочем, сколь бы абсурдными ни казались кому-то современные законодательство и правоприменительная практика, я (исповедуя свой известный подход) готов признать это вполне законным. Пусть закон заключается в беззаконии (отсутствии того что обычно понимают под законом: конкретные формулировки конкретных деяний) – «но это закон». У кого как, а у нас – вот так (самобытность, особый культурный код, суверенная демократия, собственная гордость). Тем более, что, с одной стороны, большинством не только населения, но и интеллектуальных кругов идея «282-й» (и вообще наказания «плохо мыслящих» людей) поддерживается.

С другой же стороны – для значительной части населения такое положение имеет мощный воспитательный эффект, избавляя от моральной обязанности соблюдать вообще какие бы то ни было законы государства, которое в любой момент может умучить за что угодно («фраеру», находящемуся во власти беспредела «блатных», совершенно нормально без угрызений совести при случае подсыпать отраву авторитету). Что в плане развития ситуации представляется довольно перспективным.