Мой дед владел поместьем Королёво, расположенным недалеко от города Витебска. Его крепостные жили в «курных избах», представляющих собой дом с одной комнатой и печью посередине. Избы не имели труб, только большое квадратное отверстие на крыше, через которое выходил дым. Зимой, когда температура опускалась ниже нуля, огонь в печи поддерживался постоянно, заволакивая все пространство слепящим дымом и, покрывая стены и потолок толстым слоем копоти. Дым раздражал глаза, особенно у детей, и у них часто по щекам текли слёзы.
Русские мужики привыкли так жить веками. И, несмотря на такие ужасные условия, они были вполне довольны.
В одном популярном журнале, выпускавшемся во время правления Императора Николая Первого
(1825-1855гг.), появились статьи, в которых авторы старались доказать целительное свойство сажи. Согласно этим авторам, сажа была хорошим средством для лечения многих заболеваний. Если это звучит неправдоподобно, я советую обратиться к сочинениям Николая Лескова. Этот русский писатель не очень известен за рубежом, но его описания России 19-го века чрезвычайно интересны и наиболее правдоподобны.
Поскольку мой дед был культурным человеком немецкого происхождения, он никак не мог понять, как люди, даже крепостные, могут жить в таких избах. С немецкой дотошностью он решил спроектировать модель «избы», которую он в дальнейшем собирался построить для каждой семьи своих крепостных. Он поручил эту задачу моему отцу, которому в то время было восемь или девять лет. Под наблюдением своего немца-наставника мой отец нарисовал план дома с двумя комнатами, камином и вытяжной трубой посередине. Он ещё начертил планы конюшни, хлева, курятника, псарню и т.д. Все дома с небольшими цветочными садиками перед ними должны были выходить фасадом на главную улицу новой деревни, а позади них должны были находиться хлев и другие подсобные помещения.
Мой отец тщательно вычерчивал план новой деревни в течение нескольких зимних месяцев. Наконец, чертежи были готовы, и мой дед передал их управляющему поместья с приказом немедленно построить новую деревню.
В поместье имелось множество брёвен, и крестьяне умели делать кирпич и закалять его в печи. Не встречая никаких проблем со снабжением, вскоре крепостные моего деда были загружены тяжёлой работой. Как только строительство было окончено, дед отдал распоряжение крепостным переселиться в новые дома. Зная характер крестьян, он не забыл распорядиться сжечь их старые жилища.
Две недели спустя он лично захотел увидеть, как каждый наслаждается новым жильём. В открытой коляске, с моим отцом, гордо сидящим рядом, он ехал по главной улице деревни. Вдруг внимание моего деда привлёк сильный запах. Он быстро обнаружил, что его крепостные жили в хлеву и конюшнях, а не в домах. В хлеву они сами соорудили печи и проделали отверстия в крыше, подобно тому, как это было в их прежних жилищах. Поскольку они не нашли никакого иного применения домам, они устроили в них туалеты. Запах на улице стоял такой сильный, что невозможно было проехать по улице, не почувствовав приступ дурноты.
Мой дед очень рассердился и велел собрать всех крепостных. Он потребовал у них объяснений. Крестьяне поклонились и ответили: «Наши деды и отцы так жили, и нам следует следовать их стопам». Мой дед был взбешен, и он собирался приказать выпороть каждого, но упорство крестьян перемене образа жизни было так велико, что он, в конце концов, махнул на всё рукой и приказал кучеру ехать обратно в город.