toto6kin's Journal

Невеселое продолжение.
Вернусь к квартире на Большом проспекте П.С. и времени, когда снимала угол у бабы Оли. Они с Ниной научили понимать разницу между коренным ленинградцем и вновь испеченным. Новый ленинградец не ходил пешком, он норовил проехать пару остановок на автобусе – троллейбусе, а старый пер, как лось, дворами – переулками, и если ехал, то только на трамвае. Почему на трамвае, неведомо, но я не могу вспомнить случая, когда бы Нина ездила куда-то на автобусе. Однажды мы отправились с ней в гости в Московский район, где после свадьбы жили её дочь с мужем, на двух трамваях с пересадками. Или даже трех, не помню уже. Попили чаю с вареньем и откланялись. Стоим на остановке, Нина говорит: «Молодец, ничего у неё не раскидано». Оказывается, больше всего она боялась, что у молодой супруги, то бишь её дочушки, будут валяться в ванной грязные трусы. Ну, я, естественно, всё на заметку. Трусы и волосы на расческе – приравнивались к воинскому преступлению. Все должно быть выстирано, высушено, разложено по полочкам, а пыль – вытерта. Чистота (и порядочность?) прежде всего.
Вернусь к транспорту. Метро мои Нина с Олей брезговали. А может, побаивались, потому что Оля иногда говорила: «Еще чего. Полезу я под землю». Она была из Псковской губернии и говорила «еслив»: «Еслив, мне надо подъехать, я вон – на «тридцатке». 30-й, 6-ой, 14-ый и 51-ый трамваи были любимыми. Где теперь трамвай №6? Он – в памяти.
Нина с Олей показали мне мои первые проходные дворы. Знаменитый «ход» с Желябова на набережную Мойки к Капелле и второй – от Малой Садовой к цирку. Второй – страшный, потому что надо было идти ссаными подъездами и жуткими сырыми лестницами: сначала вверх, потом – вниз, потом бежать по одному двору, другому и выскакивать напротив цирка, как из каземата Петропавловки на волю.
Два года спустя, когда к бабе Оле вернулся разошедшийся с женой сын, я снимала комнату на Малой Садовой. Точнее, на улице Ракова, сейчас Итальянской, напротив музея сангигиены. Как раз в первом проходном дворе. В полуподвальной коммунальной квартире на 14 жильцов.
Это был ад: 9-ти метровая комнатушка с окном на уровне ног. Коленок не было видно, одни туфли. В такую Маргарита прибегала к Мастеру. Но это литература. По утрам в коридоре я не раз наступала на дохлых мышей. Грязь, вонь, коты, больные раком старики – они умирали один за другим, и почему-то девицы с текстильной фабрики, которые тоже снимали комнаты, а по вечерам у ресторана «Баку» занимались, известное дело, чем. «Чем» – подсказали добрые люди. Сама бы не догадалась. ( Read more... )