Графиня М.Э.Клейнмихель и два ее дома

"Самой знаменитой хозяйкой того времени была графиня Клейнмихель, о балах-маскарадах которой говорил весь петербургский свет. Богатая, эксцентричная, чуть-чуть прихрамывавшая, графиня редко покидала свой особняк, и каждый, кто занимал хоть какое-то положение в обществе, считал честью быть приглашенным к ней в дом. -- Это была "гранд-дама" до кончиков ногтей, - свидетельствовала вел.княгиня Ольга Александровна, - и в то же время необычайно проницательная и умная женщина. Каким-то образом ей удавалось узнать сокровенные тайны почти всего петербургского общества. Ее особняк прослыл рассадником сплетен. Ко всему, она увлекалась оккультными науками. Я слышала, что однажды вызываемые ею духи до того расшалились, что один из них сорвал с ее головы парик и открыл тайну ее плешивости. Думаю, что после этого случая она прекратила занятия подобного рода...».
Это строки Йена Ворреса из его книги "Последняя Великая Княгиня", написанной со слов вел.княгини Ольги Александровны, сестры императора Николая II.

Из потонувшего мира
Графиня Мария Эдуардовна Клейнмихель (1846-1931) оставила нам несколько прекрасных домов в Петербурге и книгу мемуаров "Souvenirs d'un Monde englouti" («Из потонувшего мира»). Отдельные главы этой интереснейшей книги вышли в издательстве «Петроград» в 1923г.


Лев Троцкий в «Истории русской революции» отзывался о книге так: «Циничные мемуары старой интриганки Клейнмихель с замечательной яркостью показывают, какой сверхнациональный характер отличал верхи аристократии всех стран Европы, связанные узами родства, наследования, презрения ко всему нижестоящему и ... космополитического адюльтера в старых замках, на фешенебельных курортах и при дворах Европы».

А вот что писала «Петербургская газета» 100 лет назад (июнь 1910г.): «...многолюдные собрания на Каменоостровской даче у графини Клейнмихель по четвергам, когда на площадке перед дачей весь вечер и за полночь многочисленные моторы и «autocars» ожидают разъезда гостей. Салоны любезной и гостеприимной хозяйки летом на даче, также как и зимой, в приемные дни, наполняются многочисленными посетителями. Здесь собирается весь великосветский Петербург, все иностранные дипломаты, приезжающие из-за границы знатные лица и т.д., привлеченные как любезным и приветливым радушием приема, так и перспективой интересной беседы с хозяйкой дома и посетителями ее салона».

Два дома
Сегодня о графине вспоминают обычно в связи с ее особняком-дачей на Каменном острове (фото в конце поста).
Это здание напоминает дворец из волшебной сказки. Ему посвящено множество публикаций (см., например, Архитектурный сайт Петербурга Citywalls или пост iako@lj Особняк Клейнмихель).


В отличие от большинства дач на Каменном, особняк восстановлен и не закрыт глухим забором.
Интересные детали: в кованую ограду вплетен вензель инициалов графини «МК» (на фото ниже, за ним сплошная сетчатая ограда нынешних хозяев). А над входом герб Клейнмихелей с горящим Зимним дворцом. Свекор графини, ген.-адъютант, гр. П.А.Клейнмихель за героизм, проявленный во время пожара императорской резиденции в 1837г., получил право указом Николая I изобразить на своем гербе объятый пламенем Зимний.

Интерьеры дачи известны по серии фотографий К.К. Буллы. Это одна из комнат дачи


Менее известен дом графини на ул.Сергиевской (Чайковского), 33-37 (фото в заголовке поста).
Он был построен в 1893г. архитектором В.Е.Патером в стиле, который можно назвать «предмодерн».




Сохранились решетка балкона с вензелем графини «МЭК»


и решетка ворот дома


Мария Эдуардовна жила здесь в квартире из 15-ти комнат на 2-м этаже (Л.Бройтман, А.Дубин. Улица Чайковского. - М.: "Центрполиграф").

Как вспоминал Вс. Рождественский, на один из «четвергов» графини сюда были приглашены Клюев с Есениным. «...За парадным ужином, под гул разговоров, звон посуды и лязг ножей, Есенин читал свои стихи и чувствовал себя в положении ярмарочного фигляра, которого едва удостаивают высокомерным любопытством. ... Когда они собрались уходить и надевали в передней свои тулупы, важный старик дворецкий с густыми бакенбардами вынес им на серебряном подносе двадцать пять рублей.
—Это что?— спросил Есенин, внезапно багровея.
—По приказанию ее сиятельства, вам на дорожку-с!
—Поблагодарите графиню за хлеб-соль, а деньги возьмите себе! На нюхательный табак!
И ушел, хлопнув дверью».

В революционную октябрьскую пору 1917г. графиня проявила недюжинную смекалку по части своих владений. На даче, прежде чем появились погромщики, она забаррикадировала двери и повесила дощечку: "Вход воспрещен. Здание принадлежит Петроградскому совдепу. Графиня Клейнмихель заключена в Петропавловскую крепость".
Фокус удался. Графиня успела упаковать вещи и сделать приготовления для своего бегства из России. Лишь после ее бегства местный совет узнал, что его одурачили.

Свой дом на Сергиевской она умудрилась продать 24 ноября 1917г. купцу 1-й гильдии Л.Б.Немировскому. Не нужно пояснять, что денежки Леонида Борисовича плакали.

Биография героини
Мария Эдуардовна Клейнмихель (урожденная Келлер), родилась в 1846г. в Киеве.


Ее отец — гр. Келлер Эдуард Федорович (1819-1903), Минский губернатор, с 1863г. сенатор, действительный статский советник. Мать — Мария Ивановна Ризнич (1826-?). В музее Орсэ в Париже есть ее портрет работы Александра Кабанеля


Русская ветвь Келлеров восходит к гр.Людвигу-Христсфору, прусскому посланнику в Санкт-Петербурге. Семья Келлеров была лютеранского вероисповедания.

Брат Марии Эдуардовны— гр. Келлер Федор Эдуардович (1850-1904), генерал-лейтенант, герой балканской и русско-турецкой войн, кавалер многочисленных боевых наград. Погиб смертью героя в русско-японскую войну.


Другой ее брат - гр. Келлер Александр Эдуардович (1859-1938), камергер.

В 1872г. Мария Келлер вышла замуж за Н.П.Клейнмихеля, полковника Преображенского полка. Через пять лет после свадьбы она овдовела.

Графиня состояла в родстве и свойстве с Барятинскими, Мещерскими, Ржевусскими, Сапегами, Витгенштейнами, Бенкендорфами, Деказами, де-Бовуар и многими другими аристократическими фамилиями России и Европы. Как говорят, она была приятельницей самого Кайзера Вильгельма, что едва не погубило ее в годы Первой мировой войны.

Костюмированный бал 1914 года
На масленицу в конце января 1914г. графиня Клейнмихель устроила в своем особняке грандиозный бал-маскарад для трехсот персон, ставший событием в большом петербургском свете.
Дизайнерское решение бала выполнил сам Лев Бакст. Украшением бала стали роскошные восточные костюмы участников и шествие из «Тысячи и одной ночи»


Вот строки из «Петербургской газеты»: «Светлейшая княгиня Наталья Павловна Горчакова была в оригинальном серебряном с белым индийском костюме,выполненном по рисунку Бакста, с вставками из золота и серебра, изображавшими горельефные арабские орнаменты, широко вырезанный корсаж отделан синим бархатом bleu person с оригинальными наплечниками из белого лебяжьего пуха, на голове индийская чалма,ослепительно белая и легкая, с белыми токами и эспри, жемчугом и бриллиантами, обрамлявшими лицо по-восточному. Изумруды, сапфиры и
серебряные кисти и бульонэ, также по Баксту, дополняли сказочное впечатление этого оригинального костюма».

Графиня вспоминает в своих мемуарах: «Была устроена кадриль, в которой участвовали племянницы хозяйки дома, а также княжна Кантакузен, внучка великого князя Николая Николаевича— старшего, верховного главнокомандующего в русско-турецкой кампании семидесятых годов, и ее сестра; затем был исполнен классический менуэт под музыку Моцарта. Известная своим умением танцевать графиня Марианна Зарнекау, дочь графини Палей, исполнила египетский танец с морским офицером Владимиром Лазаревым. Баронесса Врангель, урожденная Гуэн, ее подруга и Охотникова, сестра красивой графини Игнатьевой, ныне супруги генерала Половцова, танцевали имевший огромный успех венгерский танец; партнерами были два отменных танцора— граф Роман Подони и Жак дес-Лалайг. Князь Константин Багратион, зять великого князя Константина Константиновича, исполнил кавказские танцы, а княжна Кочубей и брат ее Виктор, граф Мусин-Пушкин и Григорий Шебеко, сын нашего посла в Вене, танцевали малороссийскую кадриль. Наконец великая княгиня Виктория Федоровна, супруга вел.князя Кирилла Владимировича вместе с вел.князем Борисом Владимировичем стали во главе восточной кадрили».
Участвовать в этом танце вел.княгиня Виктория пригласила всех красивейших, изящнейших женщин Петербурга: княжну Ольгу Орлову, графиню Марию Кутузову, дочь английского посла Мюриэл Бьюкенен, княгиню Наталию Горчакову и многих других. Сохранилась фотография вел.княгини Виктории и вел.князя Бориса Владимировича в восточных костюмах


Бал омрачился одним событием. Графиня отказала в приглашении известному "светскому льву" и скандалисту Павлу Владимировичу Родзянко, брату председателя Государственной Думы. Она опасалась, что Родзянко рвется на бал, чтобы оскорбить кн. Константина Багратиона, с которым у него уже были столкновения, либо просто устроит скандал, пребывая в обычном для него полупьяном состоянии. За это Родзянко публично обещал ей отомстить и «заставить проливать кровавые слезы».

Как графиня узнала о своем повешении
Родзянко свое слово сдержал. 19 июля 1914г. к графине на Каменный остров прибыл корреспондент «Русского Слова» Руманов. Он сообщил, что Родзянко обзвонил редакции всех петербургских газет и сообщил, что графиня Клейнмихель передала в Берлин "в коробке от шоколада" план мобилизации русской армии. Она арестована и теперь уже повешена.

По городу сразу же поползли невероятные слухи. Некий жандармский полковник рассказывал, что он присутствовал на казни графини, которую повесили вместе с ненавидимым многими ген.Драчевским, причем графиня очень храбро умирала, а генерал просил пощады и дрожал от страха.
На следующее утро об этом сообщалось во многих газетах. Мария Эдуардовна отправилась в Зимний дворец и присутствовала, когда царь произносил перед народом свою речь об объявлении войны. Графиня вспоминает: «Проходя мимо меня, государь подал мне руку. Итак — нельзя было уже сомневаться, что я жива и здорова. Случайно приблизилась я к помощнику Фредерикса, ген.Максимовичу. ... Когда он меня увидел, он сделал такое изумленное лицо, будто перед ним стояло привидение, и сказал мне: «Профессор только что мне рассказывал, что вас вчера повесили».
Через день она встретила в ресторане Кюба в кругу своих друзей самого Родзянко, как раз в момент рассказа о повешении. Увидев графиню, тот изменился в лице и исчез из ресторана.

С началом Первой мировая войны Мария Эдуардовна организовала в своём особняке госпиталь, который сама же и финансировала. Убранство интерьеров было перевезено в дом на Сергиевской.

Эпилог
В «великую и бескровную февральскую революцию» графиню, которой исполнился 71 год, арестовали. Она якобы стреляла с крыши дома из пулемета по революционным отрядам. Ее доставили в Думу, но вскоре отпустили, убедившись в абсурдности обвинения.

И она увидела результаты «революционного творчества масс». Винный погреб разграблен, повсюду беспорядок и разорение. Особенно старались солдаты Волынского полка — того, где унтер-офицер Кирпичников выстрелом в спину убил своего командира. В особняке на Каменном острове они устроили состязания по стрельбе на парадной лестнице, украшенной портретами Государей из Дома Романовых. В глаза Императрицы Елизаветы Петровны тыкали горящими окурками, у Екатерины II вырезали нос, немыслимо изуродовали портрет Александра I.

В конце 1918г. Клейнмихель уехала из России во Францию по паспорту, который с трудом получила через посольство Швеции.

Она умерла 19 ноября 1931г. в Париже, похоронена на кладбище в Версале вместе со своим братом Александром.


Интересная деталь: рядом находится могила известного мистика и эзотериста Александра Сент-Ив де Альвейдра (1842-1909).
Он был автором концепции Синархии (тройственной власти Императора, жрецов и воинов), представлявшейся ему в виде системы так называемых "Советов" (le Conseil). В 1877г. Сент-Ив женился на Марии Ризнич, матери Марии Эдуардовны Клейнмихель, которая была старше его на 15 лет.
Племянник нашей героини, гр. Келлер Александр Федорович был учеником Сент-Ива.
Как говорят, он был масоном очень высокой степени посвящения. Именно ему достались три пакетика, на которых рукой Сент-Ива было написано дата алхимического опыта и точный вес заключенного в каждом из них золотого образца, добытого алхимическим путем.

А еще говорят, что большевики заимствовали термин «Советы» именно у Сент-Ива. Но, это уже совсем другая история.